По селу пішла чутkа: Оксана Золотухіна – rуляща…

– Я… люблю тебя.

– Догадывался.

– Я берегла себя… для тебя.

– Знаю.

– Откуда? – удивилась, даже голову подняла.

– Сорока на хвосте принесла, – усмехнулся. – Не веришь?

– Сороке – верю, тебе – не очень, – тоже улыбнулась.

– А в щель зачем подсматривала? – неожиданно спросил Виталий.

– В щель? – переспросила и вдруг покраснела Оксана, будто её только что на чём-то срамном поймали. – Подсматривала, – призналась честно.

– Ревновала?

– Ревновала? – тихо переспросила и продолжила: – Не то слово. Готова была убить и тебя, и её, и… себя.

– Себя – зачем?

– За слабодушие, – проговорила и тяжело вздохнула Оксана.

– Ты же не слабодушная!

– С тобой – слабодушная… – и добавила: – Иногда…

Панасюк замедлил шаг. Наклонился и коснулся своими губами её пухленьких губ, чувствуя на них сладкий привкус.

– Ты что, губы медом смазала? – едва оторвался от них, тяжело дышал.

– Нет, – отдышалась и Оксана. – Они у меня всегда такие…

– Потому и липнут к тебе парни и мужчины?

– Пожалуй, – просто и спокойно ответила. – Да не это главное. Ты первый, кто ощутил на них вкус… мёда. И, надеюсь, последний…