Поїхав у відрядження, та на половині дорозі передумав, згадавши сум в очах дружини і доньки, і помчався назад. Та увійшовши в будинок, по його шкірі мурахи пробігли…

В их семье всё было просто прекрасно. Что именно пошло не так, оставалось большим вопросом, искать ответ на который у теперь уже бывшей жены не имело никакого смысла, ведь в присутствии своего цербера она вряд ли решилась бы на разговор по душам. Да и кому он теперь поможет? Спорить и подавать на Инну в суд из-за потраченных накоплений Игорь не стал, рассчитывая, что эти деньги действительно будут потрачены на ребёнка.

Уже в эти же выходные Игорь наконец-то смог встретиться с дочерью. Инна настаивала на том, что встречи смогут происходить только в её присутствии, что было допустимо по решению суда. Впрочем, мужчине и этого было достаточно.

Вот только он сразу заметил, что дочь стала какой-то отстранённой по отношению к нему. Она как-то холодно говорила с ним, закрывалась в себе, словно боялась произнести что-то лишнее в присутствии матери. Ульяна вела себя так, словно проводила время с чужим дядей, а не с родным отцом.

От этого её поведение душа мужчины разрывалась, ведь он, Игорь, ничего плохого ей не сделал, он никак не обидел свою девочку, он разлучился с ней не по собственному желанию. Вот только вряд ли кто-то сможет объяснить ребёнку, что папа ничего не смог сделать, чтобы удержать маму рядом. Скорее всего, Инна рассказала дочери свою историю их разлуки, и в ней виноватым, конечно же, оказался отец.

Игорь стал исправно выплачивать алименты на дочь, частенько он пытался начать с бывшей супругой разговор о деньгах, которые она сняла с изберегательного счёта. Понять хотя бы, на что она их потратила, и купила ли жилплощадь для них с дочерью. Вот только женщина сразу же начинала возмущаться и говорить, что если он будет давить на неё и продолжать травмировать её нежную психику, то она вообще никогда больше не позволит Игорю встречаться с дочерью.

Всё чаще Инна просила бывшего мужа купить Ульяне одежду или игрушки. Мужчина не отказывался, но откровенно не понимал, куда же его благоверная тратит немаленькую сумму алиментов, которые он выплачивает. Инна плакалась, говорила, что время не стоит на месте, что ребёнок растёт и финансов катастрофически не хватает.

Но что-то подсказывало, что на самом деле она тратила деньги не на дочь, а на собственные развлечения. Хотелось как-то проверить это, вот только как. Проследив за бывшей супругой, Игорь выяснил, куда она теперь отвозит дочь на занятия.

В этом году Ульяна должна была пойти в школу. Раньше девочка радовалась тому, что вскоре пойдёт в школу в первый класс, где у неё обязательно появится много новых друзей, но в последнее время её уже ничего не веселило. На вопросы отца она частенько пожимала плечами и ничего толком не говорила.

Игорь подумал, что просто обязан встретиться с дочерью наедине, чтобы поговорить с ней без контроля её грозной матери. В частном подготовительном центре, куда Инна водила дочь, к мужчине отнеслись с недоверием, но когда Ульяна бросилась к отцу на шею и принялась плакать, воспитатель не стала звонить матери и сообщать о визите отца, пусть и понимала, что за такое самоуправство по головке точно не погладят. «Папочка, пожалуйста, не оставляй меня больше, я не хочу возвращаться к ним», – всхлипывала девочка, прижимаясь к отцу и плача так, словно она уже сотню лет его не видела.

«Да что случилось-то? Расскажи мне всё!» Игорь и сам прослезился. Он растерялся и не понимал, почему дочка повела себя так, а она никогда не рассказывала о том, что её обижают. Если так было на самом деле, тогда почему она молчала? Потому что её обижали? Ну, конечно.

Сердце полоснуло от боли. Скорее всего, Инна строго-настрого запретила дочке жаловаться, потому Ульяна и была такой скованной, зажатой в себе. Теперь уже Игорь стал винить себя за то, что так долго шел к выяснению правды.

«Расскажи мне всё, Уля, это очень важно», – настоятельно попросил Игорь. «Мамин дядя меня часто наказывает ни за что, а мама требует, чтобы я называла папой только его. У меня никогда не будет другого папочки, только ты.

Мама ругается, злится, что я не хочу его полюбить, а он для меня чужой. Он плохой, ты меня не обижал никогда, а он… Он и мамочку обижает, а она его любит. А я не могу так, я хочу с тобой жить, я не хочу к ним возвращаться».

Руки Игоря сжались в кулаки за спиной дочери. Стиснув зубы, мужчина поднял взгляд на воспитателя, ставшего свидетельницей их разговора. «Вызывайте полицию», – решительно заявил Игорь.

Женщина сразу же позвонила в полицию и ей пообещали, что скоро сотрудники приедут. Забрать дочь самостоятельно Игорь мог бы, но, во-первых, тогда наказали бы воспитателя девочки, а во-вторых, самого Игоря посадили бы в обезьянник, а потом непременно лишили бы возможности общения с дочерью. Он не мог допустить этого, не желал позволять дочери возвращаться в место, где какой-то безмозглый мешок мышц и тестостерона будет поднимать на нее руку…