Підібравши на смітнику сироту, Влад, поспішаючи до вмираючої доньки, взяв її з собою. А коли та прочитала інструкцію ліків на китайській — ЗОМЛІВ…

Они выехали на главную дорогу. Теперь уже Влад знал, как ему ехать. Но непоседа Оля не могла долго сидеть в тишине.

— Дядя, а куда мы едем? — Не зови меня дядей. Точнее лучше дядя Влад, а то мне как-то непривычно. Мы едем к моей дочке в больницу.

Она, кстати, твоя ровесница. — Да? А почему она в больнице? Она что, как моя бабушка, умирает? Владислав проглотил ком у горла. Не думал он, что маленькая девочка попадет прямо в яблочко.

— Но еще не умирает. Ее лечат хорошие детские врачи в больнице. Совсем скоро она пойдет на поправку.

Влад поджал губы. На самом деле он обманывал девочку. Его дочь, которую звали Кариной, уже несколько недель не приходила в себя.

Врачи утверждают, что борются за ее жизнь, но при этом разводят руками и не понимают, что не так с ребенком. Конкретного заболевания они не устанавливают. Лечат, от чего знают, в зависимости от реакции организма.

Но пока организм Карина никак не реагирует и не просыпается. Оля больше не задавала вопросов о больнице, потому что увидела, как стало грустно от этого Владу. Зато она с удовольствием стала рассказывать о своей жизни в деревне, о том, каких курочек раньше держала бабушка, как на огороде у них растет редиска и морковь.

Какие в доме на кроватях мягкие матрасы, и какие бабушка ее умеет вязать кофточки и носки спицами. Наконец, они приехали в нужную больницу. Оля, осмотрев ее, как получилось через лобовое стекло, спросила.

— Ого, это в таких местах лечат детей? — Да, это городская больница. Мы с тобой быстро на машинке добрались до города, да? — похвастался Влад мощностью своего авто. — Ага.

А меня в таких не лечат. Я один раз у бабушки заболела, так мы тоже врача не вызывали. Бабушка меня чем-то растирала неприятным, потом горчичники ставила и заставляла над картошкой дышать.

Фу, не люблю картошку с тех пор! — наморщила носик Оля. Влад усмехнулся. — Да уж, тут точно не заставят над картошкой дышать.

Тут лечат разными методами. То приборами, то уколами, то капельницами, то еще таблеточками разными, в общем, по-разному, зависит от ситуации. — А вашу дочку как лечат? — Мою? Сейчас капельницы ставят, потому что она в себя не приходит.

— Ну вот, а вы говорили, что она поправляется, — надула губки Оля. — Какой смышленый ребенок, все подметила, — удивился Влад и обратился к девочке. — Ладно, ты права, моя Карина серьезно болеет.

Ее лечит сам главный врач, но я верю, что совсем скоро она придет в себя. — Верить — это хорошо, — как-то задумчиво сказала сиротка. — Так, и что мне теперь с ней делать? — В машине оставить.

— Так она тут все разгромит. А в больницу как ее провести? Может, как сестру? На Карину вроде немного похоже. Да и кто там помнит, как моя дочь выглядит, кроме разве что главврача, — подумал Влад и сказал.

— Сиди, я сейчас достану тебя из машины, и мы пойдем в палату к моей дочке. Влад помог Оле вылезти из машины. Он объяснил, что будет происходить дальше, и девочка согласилась подыграть дяденьке.

На удивление Влада девочку охранник пропустил спокойно. Хотя когда он увидел рядом с аккуратно одетым богачом девочку в грязной и старой куртке, то слегка нахмурился. Но в полемику вступать не стал.

— Вы к дочке, Владислав Михайлович? — Да. — Поздновато вы, приемные часы заканчиваются через полчаса, потом у детей будет тихий час, а уборщицы будут наводить порядок в коридорах. — Да я знаю, что у вас строгий порядок, можете мне по сто раз не повторять, — проговорил сквозь зубы Влад.

Об этом ему уже несколько раз говорил главный врач больницы, несмотря на то, что дочь Влада лежит в отдельной палате, как говорится, ВИП, а сам Влад — уважаемый и большой человек, правила для него все те же, что и для другого простого родителя. С одной стороны, это раздражало Владислава, он мог кому угодно и сколько угодно заплатить, чтобы проводить с дочерью время, с другой стороны, такие правила показывали мужчине, что Карина лежит не абы в какой больнице, а в той, где порядок заключается даже в таких мелочах. Владислав взял за руку девочку Олю и пошел в сторону лестницы, подняться надо было на второй этаж.

И вот, палата 215, Влад открыл дверь, снова никого, кроме его дочурки, и опять она лежит и будто бы спит, но Влад знает, она без сознания. Мужчина подтолкнул в палату маленькую Олю, которая все вертела головой из стороны в сторону, потому что впервые была в такой большой и светлой больнице. — О, вот эта девочка ваша дочка? — спросила она у мужчины.

— Да, ее зовут Карина. — Карина? Красивое имя, и ей подходит. Дядя Влад, она ведь спит? Не очнулась еще? — Нет, — тяжело вздохнул Влад, — Оля поняла, что бесполезно сейчас разговаривать с обеспокоенным отцом.

Он подошел к своей дочке и стал поправлять ей подушки и трогать пульс. Он был, слава богу. А Оля подошла к тумбочке, которая стояла недалеко от кровати Карины.

На ней стояла бутылка, такую обычно вставляют в капельнице. На сей раз она была пустой, видимо медсестра забыла забрать после того, как Карине она была откапана. Теперь эта пустая бутылка привлекла внимание деревенской девочки.

Конечно, ей бы только посмотреть все да потрогать. Была бы ее Воля, она бы в больницу ходила как в музей. Оля взяла бутылку в руки, покрутила, повертела, а потом как начала читать — на китайском.

Влад сначала подумал, что девочка билиберду какую-то произносит, но потом увидел, как сосредоточен ее взгляд на этикетке этого препарата. — Ого, ты что, умеешь читать на китайском языке? — удивился Влад. — Да.

А еще я перевести могу. — Да ты что? Ну-ка продемонстрируй. То есть покажи.

Прочитай вслух, что там написано, пожалуйста. Оля кивнула. Несколько минут брови ее были сдвинуты близко друг к другу.

Видимо, девочка думала, как правильно перевести китайское слово. — Хм, вот это слово, которое самое большое на этикетке — она ткнула пальчиком на название лекарства — я перевести не могу, оно очень сложное, будто бы замудренное какое-то. — Ничего это название лекарства, ты можешь что-то другое прочитать? — с любопытством спрашивала Владислав.

— Да, тут написано, что в каждой капле этого лекарства содержится, кажется, как это переводится, двести миллиграмм действующего вещества. — Чего? — Влад не поверил своим ушам, он отнял у Оли препарат и посмотрел на него сам, все на китайском. Тогда он взял телефон в руки, открыл переводчик и сфотографировал через него бутылку.

До чего дошел прогресс. В одном приложении хранятся десятки языков, с помощью нескольких движений можно получить перевод на родной язык за пару секунд. Влад стал читать, что перевел ему переводчик.

Да, у прогресса есть только один минус — такие сложные языки, как китайский или корейский, переводчик все еще переводил с натяжкой. Но даже с кривым переводом Влад понял две вещи. Во-первых, что его ребенку капают бешеные дозировки.

Главный врач, который занимался лечением Карина, утверждал, что дозировка в семьдесят пять миллиграмм — это максимум, положенный Карине в ее возрасте. А тут и правда — двести миллиграмм. Во-вторых, лекарство было от чего-то другого…