«Папуля, когда ты едешь, новая мама снова даст мне лекарство, спаси меня» — прошептала на ушко. Отец в шоке решил проследить и оцепенел от увиденого….

Ответ был уже давно готов, но она не хотела заводить новую ссору. Ей казалось, что с каждым днем Лариса становится все более навязчивой. «Может, удосужишься все же ответить?» – сказала Лариса, подавая голос чуть выше.

– Я столько стараюсь для тебя. София вздохнула и, наконец, повернулась, чтобы посмотреть на нее. «Стараешься, чтобы я как можно дольше не была дома?» – сдержанно произнесла она.

«Что ты, милая?» Лариса на мгновение смутилась, но быстро взяла себя в руки. «Это все для твоего блага. Папа хочет гордиться тобой, а для этого нужно расширять свой кругозор, быть успешной в разных областях».

– кивнула головой София. Лариса попыталась отбросить нарастающее раздражение. На лице у нее снова появилась искусственная улыбка.

«Ты же знаешь, что у папы много работы». – произнесла она, даже не стараясь скрыть недовольство. – Ты умная девочка, София.

Все, что я делаю, для твоего развития. София вздохнула и отвернулась от нее, уставившись в окно. «Почему меня забирает со школы не папа, а ты?» – спросила она, не ожидая ответа, но надеясь, что Лариса почувствует хотя бы каплю вины.

Лариса резко повернула ручку радио и сделала громче музыку. Она не была готова к откровенным вопросам девочки, не могла ответить на них правдиво и, значит, решила действовать, как всегда – игнорировать. Внутреннее напряжение стало почти осязаемым.

София не понимала, почему все должно быть так сложно. Почему каждый день она чувствует, что нет места ни для нее, ни для ее мнения. Машина остановилась перед их домом.

Лариса не двинулась с места, лишь включила стояночный тормоз и, не глядя на девочку, произнесла «Иди в дом, мне нужно позвонить». София не сказала ничего. Она была готова уйти, но вдруг спросила «Ты же всегда в доме разговариваешь».

Лариса замолчала, ее лицо стало чуть более серьезным, но она быстро сдержала свои эмоции и ответила «Просто иди в дом». Девочка вышла из машины, как будто ее выталкивали, и направилась к двери. Лариса осталась сидеть в машине, обдумывая то, как быстро София перестала слушать ее, как она начала сопротивляться ее присутствию.

София вошла в дом, оказавшись в своей комнате, она закрыла дверь и опустилась на кровать. Внутри у нее все кипело. Чувство одиночества накатывало на ребенка с новой силой.

Отца не было рядом, и Лариса могла хотя бы попытаться быть рядом с ней, но нет, все было иначе. Олег приехал домой поздно. День был долгим и тяжелым, и, войдя в дом, он почувствовал, как тяжесть работы уходит в момент, когда он переступает порог.

Но как только он вошел на кухню, его встретила тишина. Обычно в этот момент он слышал смех дочери, ее звуки на кухне или хотя бы ее голос, но сейчас пусто. Лариса сидела за столом, как всегда, с чашкой чая в руках.

Она улыбнулась, когда увидела Олега. «Дорогой, я так соскучилась!» Сказала она, поднимаясь со стула и обнимая его. Олег ответил на объятия, но его мысли были далеко.

Он пытался сосредоточиться на Ларисе, но что-то беспокоило его. Погладив ее по плечу, он отстранился. «Я тоже, а почему София не ужинает?» – спросил он, осматривая пустой стол.

Лариса вздохнула и села обратно на стул, глядя в его глаза. «Она снова обижена на меня», сказала она, тихо вздыхая. Олег почувствовал тяжесть в груди.

Он знал, что их отношения с дочерью становились все более натянутыми, но никак не мог понять, как исправить ситуацию. Он ведь не был плохим отцом, а может, и вовсе стал жертвой своей работы и усталости. Без слов он направился наверх к комнате Софии.

На секунду остановился у ее двери, прислушиваясь. Сквозь тишину он услышал ее чтение. Он постучал.

«Милая, это я», сказал он. Изнутри послышался голос дочери и, получив разрешение, он открыл дверь. Комната Софии была в полумраке.

Лампа на ночном столике тускло освещала угол, где стояла кровать, покрытый розовым пледом. Девочка сидела на ней, свернувшись в клубок, и читала книгу. Он подошел к ней, присел на край кровати, чувствуя, как его собственная усталость плавно растворяется в моменте.

«Что случилось? Почему ты не ужинаешь?» спросил он, пытаясь не звучать слишком строго, но его голос все равно был немножко напряжен. София повернулась к нему, и он заметил, как ее глаза были красными от слез. Девочка ничего не сказала, но обняла его, прижимая голову к его груди.

«Папа, я не хочу, чтобы меня забирала после уроков Лариса!» Вырвалась из нее, и ее голос был полон боли. Олег почувствовал укол в сердце, как всегда, когда речь шла о Ларисе. Он знал, что София не любит мачеху, но был ли он так сильно виноват в том, что ее воспитание оказалось таким тяжелым? «Но, малышка, у меня много работы!» ответил он, поглаживая ее по голове, пытаясь найти правильные слова.

«Я тоже хочу проводить с тобой время, но ты же понимаешь…» София отстранилась, ее лицо искажалось от разочарования и боли. «Ты совсем перестал уделять мне внимания!» прошептала она, и в ее голосе звучала обида, которой было слишком много. Она развернулась на кровати и, уткнувшись в подушку, заплакала.

«Я больше не могу! Я устала, папа!» Олег сидел в тени, не зная, что делать. Он чувствовал, как ее слова пробивают его насквозь. Он не был готов к этому, и в этот момент ему не хватало сил, чтобы подойти и обнять ее.

Он сидел и смотрел на свою дочь, словно она стала чужой для него. «Прости…» сказал он тихо, но этого было недостаточно. Его слова были пустыми, ничем не подкрепленными…