* Папа не умер, он под полом, — сказала маленькая девочка, и полиция начала копать…
Людмила призвала детей нарисовать место, где они чувствуют себя в безопасности. Анна нарисовала картинку с бабушкой, своим медведем Пипой и стулом у окна, но в нижнем правом углу был черный силуэт, лежащий под полом. Людмила села рядом.
«Кто это, дорогая?» «Это папа», — ответила Анна. «Где сейчас папа?» «Папа отдыхает». Но он сказал мне не волноваться.
Он сказал, «Ты поступила правильно, Анна, благодаря тебе меня не забудут». Людмила прикусила губу, глаза ее наполнились слезами. Она записала в журнал лечения, «Никто не рождается, чтобы нести тайну смерти», но Анна с ее невинными словами, папа под полом кухни, открыла дверь к справедливости.
Она не просто свидетель, она первый свет в самой темной комнате. В центре содержания Мария получила разрушительные новости. Семену Белоусову предъявили обвинение в сокрытии информации и пособничестве после преступления, хотя он не участвовал в убийстве.
Мария в сердцах ударила по стене, крича, «Он обещал быть со мной». Стражник Стелла Робертова холодно посмотрела на нее. «Ты убила мужа, манипулировала дочерью, а теперь винишь любовника».
Мария взглянула в ответ, голос был тихим, но суровым. «Я сделала это, потому что не хотела потерять все». Стелла усмехнулась, «А теперь ты потеряла все».
В тот же день Мария Сидоренко была вызвана на четвертый допрос. Она была в тонкой ветровке, глаза выглядели более запавшими, чем раньше, но на лице все еще читалась тень вызова. Сергей вошел первым, за ним — Ирина и адвокат Марии Виктор Андерсон.
«Мария», — начал Сергей, — «мы подтвердили ваши финансовые операции за три месяца перед смертью Дмитрия. Вы взяли у него взаймы в 18 800 долларов, верно?» «Да», — ответила Мария без колебаний. «Для собственного бизнеса».
«Но компании нет, лицензии нет, зарегистрированного партнера нет», — сказала Ирина твердо. И после исчезновения Дмитрия эти деньги были переведены на анонимный криптокошелек. «Я боялась, что они заберут их обратно», — прошептала Мария.
Виктор вмешался, «Я советую моему клиенту не отвечать без моего разрешения». Мария взглянула на Виктора, затем горько рассмеялась, «Адвокат может спасти жизнь, но не имя». Сергей спокойно продолжил.
«Мы также обнаружили частую переписку между Марией и мужчиной по имени Семен Белоусов, неоднозначные отношения, повторяющиеся в скрытых сообщениях. Ты называла его своим беглым ангелом». «Это личное», — сказала Мария, губы дрожали.
«Нет», — перебила Ирина. «Когда твоего мужа избивают по голове, запихивают в мешок и зарывают под полом кухни, личного больше нет». Ирина затем представила судебный почерковедческий анализ, сравнивая почерк Марии с угрожающими записками, найденными в дневнике Дмитрия.
Вывод, почерк совпадает, включая давление, постоянство и характерные петли и формы, принадлежащие одному человеку. Одна записка выделялась, «Если ты уйдешь от меня, я прослежу, чтобы у тебя никого не осталось». Сергей зачитал ее вслух, затем закрыл глаза.
Это не было порывом эмоций, это был тщательно продуманный план. Утром 14 ноября окружной суд Киева начал предварительное слушание по делу Марии Сидоренко, обвиняемой в убийстве мужа Дмитрия Сидоренко, одного из самых шокирующих дел года. Хотя это было всего лишь первое слушание, десятки репортеров, журналистов и граждан заполнили вестибюль суда.
Когда двери зала открылись, все взгляды устремились на женщину в светло-сером тюремном халате, Марию Сидоренко. Она не склоняла головы и не прятала лица, шла прямо, взгляд ее был холоден. Рядом с ней шел адвокат Виктор Андерсон, его выражение было напряженным, но профессиональным.
Сергей Коваленко и прокурор Ирина Мартынова уже сидели в зале для публики. Екатерина крепко держала Анну на руках. Маленькая девочка была в белом платье и жимала своего медвежонка Пипу.
Никто не заставлял ее быть там, но Анна сказала, я хочу быть на суде за папу. Зазвонил судейский звонок. Председательствующий судья Иван Харченко, суровый человек, известный своей строгостью, ударил по молотку.
Начинаем с заявления прокуратуры. Ирина встала, ее взгляд был острым, как лезвие. Ваша честь, члены суда, сегодня мы представляем не просто дело об убийстве, а акт предательства в самой жестокой форме…
