* Папа не умер, он под полом, — сказала маленькая девочка, и полиция начала копать…

Алексей приподнял бровь «Поясни». Мария облизнула губы, затем начала говорить, каждое слово было выверено и лишено эмоций. Когда мы поженились, Дмитрий был добрым, нежным.

Но потом он изменился. Он стал контролировать меня, допрашивал по каждому сообщению, по каждому общению. Я уволилась из магазина косметики, потому что он говорил, что я одеваюсь слишком вызывающе.

Я перестала общаться с подругами, он называл их плохим влиянием. Сергей перебил «У тебя есть медицинские справки?» «Доказательства психологического или физического насилия?» «Нет», — сразу ответила Мария. «Я никогда не думала, что нужно заявлять на человека, с которым делила постель.

Я думала, что смогу вынести это ради Анны». Ирина подняла руку, но согласно записям терапевта Дмитрия, доктора Федора Сандера, ты сама проявляла контролирующее поведение. Он писал, Дмитрий демонстрирует признаки стресса от жизни с женой, склонной к импульсивности, манипуляциям и депрессивным срывам.

Он все это выдумал, произнесла Мария, сквозь сжатые зубы. А как насчет твоих сообщений бывшей лучшей подруги Ларисы Митченко? Ирина прочла вслух, если Дмитрий уйдет, я сделаю так, чтобы он больше никогда никуда не ушел. Есть способ заставить кого-то замолчать навсегда, если сохраняешь холодную голову.

Мария сжала кулаки, я просто срывалась. Сергей встал, положив на стол улику, чугунную сковороду с засохшей кровью по краям. Это не был срыв.

Это орудие убийства. Кровь совпадает с ДНК Дмитрия. Мария опустила голову, но потом подняла ее вновь, ее голос стал глухим.

А почему вы не говорите, что Дмитрий подал на развод? Что он хотел забрать у меня опеку над дочерью? Что он собирался выгнать меня из дома, который я помогала строить? Что мне было делать? Алексей резко ответил, тебя никто не заставлял убивать. Есть законы. А где были эти законы, когда я каждую ночь рыдала? Прошептала Мария.

Где они были, когда я умоляла его не выбрасывать меня как мусор? Ирина медленно произнесла, никто не отрицает твою боль. Но никакая боль не оправдывает того, что ты закопала тело под полом кухни. После конфронтации команда следователей расширила круг расследования, заглянув в личные отношения Марии.

Сергей вызвал Ларису Митченко, бывшую лучшую подругу Марии, чтобы уточнить угрозы в сообщениях. Лариса, худая женщина, с вьющимися волосами и отстраненным голосом, поначалу казалась нерешительной. «Мы раньше были близки», — сказала она.

Но у Марии была склонность требовать внимания. Она быстро вспыхивала. «Ты помнишь, что она говорила о Дмитрии?» — спросил Алексей.

Лариса задумалась. Однажды она сказала мне, меня бесит, как он смотрит на эту девочку, как будто она только его. «Если я потеряю Анну, у меня ничего не останется».

«Я думала, это просто ревность», — сказала Лариса. Ирина спросила, — Ты думаешь, Мария способна на убийство? Лариса на мгновение замолчала, затем тихо ответила. «Я не хочу в это верить, но когда я услышала, что Дмитрий пропал, я не удивилась.

Я, я видела этот взгляд в ее глазах. Это был не взгляд грусти. Это был взгляд человека, который уже все решил».

В тот вечер в доме Екатерины Анна играла с кубиками, складывая маленькие кирпичики в квадрат и ставя в середину пластмассовую фигурку. Екатерина молча наблюдала за внучкой. — Что ты строишь, Анна? — Кровать для папы, — ответила девочка.

— Как та, что у нас была в доме раньше. Екатерина вздрогнула. — Папы больше нет, милая.

Теперь он в лучшем месте. Нет, Анна покачала головой. Ему все еще холодно.

Я видела, как он дрожал во сне. Екатерина крепко обняла ее. — Папа очень тебя любил.

Но теперь он хочет, чтобы ты была сильной. Он будет счастлив, если ты будешь в безопасности и окружена любовью. Анна посмотрела на бабушку.

Ее голос был мягким, как ветерок. — А мама меня любит? Екатерина едва сдержала рыдание. Твоя мама сделала нечто очень плохое.

Но ты не плохая, Анна. Ты просто ребенок. И ты будешь под защитой.

В следственном изоляторе Марию навестил ее адвокат Виктор Андерсон, мужчина около пятидесяти, с седеющими волосами, известный защитой сложных дел. Он говорил прямо, «Мария, я не здесь для того, чтобы помочь тебе отрицать обвинения. Но я могу помочь сохранить хоть каплю достоинства, если ты будешь сотрудничать и говорить правду».

— Достоинства? Усмехнулась Мария. — Я похоронила свое достоинство вместе с Дмитрием. Виктор посмотрел ей в глаза, «У тебя есть последний шанс.

Чтобы твоя дочь не росла в стыде за твое имя». Мария ничего не ответила. Но впервые в ее глазах не было холода.

В них появилось сомнение, возможно даже раскаяние. На следующее утро Ирина подала рапорт судье провинциального суда. Физические доказательства, данные с телефона, восстановленное видео, свидетельские показания и место преступления совпадают.

У Марии Сидоренко был мотив, возможность и средство. Действие было преднамеренным, с последующей инсценировкой и попыткой заставить ребенка молчать. Мы официально ходатайствуем о выдвижении обвинения в убийстве первой степени с умыслом, сокрытие тела и манипуляции несовершеннолетним свидетелем.

Судья кивнул, разрешая продолжение содержания под стражей до начала официального процесса. Сергей смотрел в окно здания суда, когда утренний свет начал проливаться на улице. Но он не видел надежду в этом свете, он видел только сырую, неприукрашенную правду.

Человек умер, веря в любовь. Ребенок потерял свое детство, став свидетелем смерти отца. И женщина, когда-то, возможно, сломленная, выбрала сломать других своими руками.

Детская психологическая клиника доктора Людмилы Бенюк располагалась на втором этаже кирпичного здания в центре Киева. Екатерина держала Анну за руку, когда они вошли. Ее лицо было напряженным, несмотря на попытки сохранять спокойствие.

Анна не проронила ни слова с самого утра, только крепко прижимала к себе старого плюшевого медвежонка. Подарок от Дмитрия на день рождения в прошлом году. И шла медленно.

Медсестра Диана Иванова поприветствовала их. «Здравствуйте, миссис Екатерина. Анна может пойти со мной?» Екатерина посмотрела на внучку и мягко кивнула.

«Я буду прямо за дверью, милая». Анна не ответила, отвернулась, но позволила Диане проводить ее. Комната для терапии была яркой и уютной…