Отсидев весь срок, мужчина вышел из тюрьмы и поспешил на могилу невесты. Но едва наклонился к надгробию, услышал детский голос позади «Там никого нет, но я знаю где»….

Вадим Котов пришел рано утром на могилу возлюбленной, даже не подозревая, что станет заложником чьей-то жестокой игры.

Ледяной ветер пробирался сквозь тонкую ткань пальто, но он не обращал на него внимания. Он стоял на пустом кладбище, перед свежевырытой могилой, где покоилась его невеста. Цветы, оставленные кем-то утром, уже начали терять краски под серым декабрьским небом.

Вадим провел рукой по гранитной плите, как будто хотел прикоснуться к Полине, почувствовать ее тепло хоть на секунду. Его голос был едва слышен. «Полина».

Его горло сжало судорогой, но он заставил себя продолжить. «Я найду его. Того, кто это сделал.

Я клянусь». Он опустился на колени, и из глаз покатились слезы. Вадим чувствовал, как воздух вокруг будто становится гуще, а каждое мгновение у могилы превращается в пытку.

«Почему ты?» Позади него раздался хруст замерзших веток. Вадим поднялся, его сердце дрогнуло от неожиданности. Когда он обернулся, перед ним стоял высокий мужчина в длинном пальто.

Тот смотрел на него пристально, лицо казалось высеченным из камня. «Вадим Александрович?» произнес мужчина холодным профессиональным тоном. Вадим не ответил сразу, он вытер слезы и нахмурился.

«Да, это я. А вы кто?» Мужчина показал удостоверение. «Следователь Степан Сергеевич Белов». Вадим не понимал, зачем следователь здесь, но что-то в выражении его лица заставило напрячься.

«Вы что-то узнали о том, кто убил Полину?» Вадим шагнул вперед, хватаясь за надежду. Но следователь не ответил сразу. Он сделал шаг ближе, и его голос стал тверже.

«Вадим Александрович, вы подозреваетесь в убийстве Полины Рудюк». Слова ударили как гром. Вадим отшатнулся, его лицо исказилось смесью шока и гнева.

«Что?» закричал он. «Это какая-то ошибка. Я не мог».

Степан жестом дал сигнал стоявшим неподалеку полицейским. Двое из них подошли и, прежде чем Вадим успел понять, что происходит, надели на него наручники. «Уберите это!» Вадим задергал руками, пытаясь освободиться.

«Я ее жених! Я люблю ее!» «Любите?» Следователь склонил голову как хищник, готовящийся к прыжку. «Тогда почему все улики указывают на вас?» «Улики? Какие еще улики?» Голос Вадима дрожал. Он не мог поверить, что это происходит.

Полицейские молча потащили его к машине. Вадим оглянулся, стараясь найти хоть кого-то, кто мог бы объяснить этот абсурд. Но кладбище было пустым.

Его завели в допросную комнату, где было холодно и стерильно. Вадим сидел на жестком стуле, за металлическим столом, к которому были прикреплены наручники. В тусклом свете лампы тени на стенах казались живыми, как будто издевались над ним.

В комнату вошел следователь Белов, аккуратно положив на стол папку с делом. Он открыл ее, не поднимая глаз на Вадима. «Можете объяснить, что это за бред?» Наконец выдавил Вадим, ударяя кулаком по столу.

«Итак, Вадим Александрович…» Начал он, просматривая документы. «Вы уже несколько часов сидите в этой комнате, но толком ничего не рассказали». Вадим промолчал, лишь устал, смотря на следователя.

«Так и будете молчать? Или все же расскажете, как все было?» Белов поднял взгляд, изучая реакцию. Вадим вздохнул. «Я уже рассказывал.

Сколько раз мне это повторять?» «Рассказать еще раз не повредит. Возможно, я услышу что-то новое», сказал Белов с легкой улыбкой, которая больше напоминала оскал. Вадим сжал кулаки.

«Ладно». Он откинулся на спинку стула, пытаясь собраться с мыслями. «Я был в офисе.

Мы готовили отчет для клиента, как вдруг мне позвонила Полина». «И что она сказала?» – уточнил следователь, записывая что-то в блокнот. «Сначала…» Голос Вадима дрогнул.

Он откашлялся. «Сначала я не понял, что происходит. Она тяжело дышала.

Связь прерывалась. Но потом… потом я услышал ее голос. Она сказала, что за ней кто-то гонится».

«Гонится?» – переспросил Белов, сжимая ручку. «Да». Вадим закрыл глаза, пытаясь избавиться от воспоминаний, которые больно сжимали его сердце.

«Она… она была в панике. Просила помочь». Белов откинулся на спинку стула и внимательно смотрел на Вадима.

«И что вы сделали?» Вадим открыл глаза, сжав зубы. «Я сразу понял, что нужно найти ее. Позвал нашего айтишника, чтобы он отследил ее телефон».

«Вы же понимаете, что такие процедуры незаконны?» – перебил его следователь с ноткой осуждения. «Серьезно?» Вадим приблизился телом к столу, скрипнув наручниками. «За моей невестой кто-то гонится.

А вас волнует правомерность?» Белов не ответил, лишь кивнул, давая знак продолжать. «Он нашел ее местоположение», – продолжил Вадим, опуская голову. «Это был лес на окраине города.

Я тут же поехал туда». «И что вы там нашли?» Вадим резко поднял голову, его глаза полыхали гневом. «Я уже рассказывал.

Я нашел ее сумочку. На ней была кровь. Но ее самой там не было».

«И это все?» Следователь сделал паузу, а потом бросил на стол фотографию. Вадим вздрогнул, на снимке были его руки, в пятнах засохшей крови. «Тогда объясните, почему ваши руки были окровавлены?» Вадим закатил глаза, чувствуя, как снова начинает закипать.

«Потому что я держал ее сумочку! Я же сказал!» Белов не спешил убирать фотографию, он пристально смотрел на Вадима. «Вадим Александрович, а вы знали, что у нас появились другие показания?» Раздраженно спросил Вадим. «Тимур Игоревич, отчим Полины, сказал, что вы со своей невестой стали часто ссориться, и что вы подозревали ее в измене».

«Что за чушь?» Вадим в недоумении уставился на следователя. «Так, может, вы увидели в том лесу то, чего не должны были увидеть?» Продолжил Белов, игнорируя его реакцию. «Например, ее с другим мужчиной».

Вадим громко засмеялся, но смех был горьким. «Вы это серьезно? Я ее любил! Я бы ради нее все отдал!» «Любили?» Белов склонился ближе. «А что, если она не отвечала вам взаимностью?» «Хватит!» закричал Вадим, пытаясь встать, но наручники удерживали его.

Белов встал из-за стола, собрал фотографии и направился к двери. «Мы закончили на сегодня. Подумайте над своими словами, Вадим Александрович».

Когда дверь за следователем захлопнулась, Вадим остался в полном одиночестве. Он чувствовал, как по телу растекается глухая боль. «Полина…» прошептал он, опуская голову на руки…