Очнувшись в сугробе после аварии, девушка увидела СТРАННУЮ НАДПИСЬ на снегу. А когда пригляделась, ОБОМЛЕЛА от увиденного…
Именно с другом Валеркой нашла когда-то старую овчарку, которую решили назвать Брунгильдой, потому что она, как древняя воительница, в одиночку могла легко победить с десяток собак или волков. Так что более надежной защитницы, чем Гильда, у детей, которые любили бродить по лесу, не было. Собака не раз выводила их из глухих мест, и они не боялись встретить диких животных или плохих людей.
Папа Вероники был из семьи интеллигентов, в свое время даже поссорился с родителями, считавшими, что Аня, мама Никки, простушка и не то чтобы бесприданница, но колхозница. «Подумай, Олежек, ну какие дети у вас будут?» сказала ему мама, когда он решил жениться. «Анечка ждет ребенка, и я люблю ее.
А что будет, то и будет. Жизнь одна. Не хочу в старости сидеть в обнимку с квартирой и пропиской в полном одиночестве», — сказал Олег.
Его мать именно так в свое время и поступила. Отказалась от большой любви, потом просидела до сорока в старых девах, и тогда нашла достойного, но нелюбимого человека, от него и родила сына. Олег не хотел таких вот формальных отношений, он собирался свою жизнь выстроить по любви.
Папа Веронике подавал большие надежды, должен был стать дипломатом, как и его отец, и унаследовать роскошную квартиру в центре, но связался с колхозницей, и все наследство было оставлено его старшей сестре, родившейся у папы в первом браке. Вероника плохо помнила бабушку со стороны отца, видел ее только раз, аккуратно одетая, маленькая белокурая женщина с поджатыми губками с пренебрежением смотрела на десятилетнюю девочку. «И чем ты интересуешься, ребенок? Меня Вероника зовут.
А вы моя бабушка?» спросила девочка. Ее очень удивило это слово «ребенок», никто еще никогда к ней так не обращался. Пожилая женщина брезгливо поморщилась, попросила называть ее по отчеству Ириной Евгеньевной, вручила набор карандашей и раскраску.
«Больше всего мне нравится жить у дедушки в деревне, он меня любит». Ника пыталась рассказать про Гильду и все сельские радости. Ей казалось, надо растопить эту ледяную крепость по имени Ирина Евгеньевна.
Она думала, что где-то там, рядом скрывается нормальная бабушка, надо просто достать ее из-под надменной оболочки. Но ничего не получилось. Бабуля сказала.
«Вот, Олежек, что и требовалось доказать, потом пойдут пьянки-гулянки, мы с твоим отцом приняли верное решение». «Но, мам, Ника — копия тебя, разве ты не видишь?» спросил сын. Вероника и правда была маленькой, хрупкой блондинкой с голубыми глазами, такой же, как Ирина Евгеньевна.
«Эх, это шутки природы, чисто внешний эффект». Последнее слово бабушка произнесла через две буквы «э». Очень манерно.
Потом отец что-то долго объяснял, что бабуля — женщина своеобразная, но отношения все равно наладятся рано или поздно, они же родные люди. Но ничего не наладилось. Вероника видела Ирину Евгеньевну еще пару раз, на Новый год и день рождения.
Там мельком вручила шаблонные подарки, и на этот раз вовсе ничего не стала спрашивать, только все морщилось, будто вынуждена была общаться с кем-то неприятным и недостойным. Папа Никит родился на заводе, инженером, и до ее 14-ти лет родители были вполне счастливы. Потом мама сказала «У тебя скоро братик будет!» «Здорово!» — обрадовалась Вероника.
Она подумала, что брат будет ее другом, и Ника больше не будет одиноким ребенком, а то Валерка — ее единственный друг, переехал из деревни, и теперь она не видела его летом, и он почти и не писал. В школе друзей не было, девчонки считали Нику слишком уж экзальтированной, она могла прямо сказать любому, что он говорит неправду, и этим нажила немало врагов не только среди одноклассников, но и учителей. В довершение всего Ника была отличницей, так что ее еще и тихо ненавидели, считали заучкой.
Даже старая Гильда умерла несколько лет назад, а следом за ней через год ушел дедушка. Братик был явно очень нужен. Схватки случились у мамы слишком рано, как объяснял папа, поэтому братишка просто не вышел.
Мама стала чахнуть на глазах, обострилась ее болезнь — опухоль мозга. Врачи говорили, что начала она расти от переживаний и мамы не стало. Перед смертью успела сказать, что так же было и с ее мамой, когда погибли братья, и она очень надеялась, что дочь избежит этой судьбы.
Сказала, что когда родишь одного ребенка, больше не рискуй, а то вон какая наследственность. На похоронах отец был сам не свой, говорил какие-то странные вещи, а потом начал пить. Ника тянула на себе хозяйство, и когда отца уволили из-за его поведения, продолжала прикрывать его грехи.
«Прости, дочка, но не могу я без нее». Отец оставался добрым, тихим, но с зеленым змеем не расставался, а под Новый год замерз где-то на улице. Веронике тогда было всего девятнадцать.
Она даже пригласила на похороны бабушку, подумала, что та все равно по-своему любила ее отца, но надменная женщина не изменилась. «А, вот и пьянки-гулянки, и ты пойдешь по этим стопам, у нас приличное семейство, а Олег — отрезанный ломоть, и ты тоже, так что не звони сюда больше, я тебя очень прошу». Вероника больше не звонила.
Приложила все усилия, чтобы не впасть в депрессию и не бросить вуз, в который смогла поступить бесплатно. Затем начала подрабатывать менеджером на производстве. Особенно ее интересовали инновации.
Сочетание блестящей эрудиции, практичности и выносливости вкупе с молодостью помогли ей построить карьеру еще до того, как Ника получила высшее образование. Пришлось, правда, учиться заочно, но нужно было чем-то пожертвовать. Семейные сбережения еще не успели растаять, а Вероника уже начала их приумножать.
На первые доходы поставила хорошие памятники своим — бабушке, дедушке, братьям, родителям и нерожденному братику. Регулярно ухаживала за ними. Это была грустная история, но другой Вероники не было.
Да и с Андреем она познакомилась на кладбище. Он только-только похоронил отца. Ника тогда была уже начальником отдела…
