* Немецкая овчарка не отходила от гроба — а потом начала лаять, от увиденного через минуту, все начали кричать…

Она дрожала, едва слышно скулила и пыталась зарыться в остатки тепла, которое еще хранила форма Даниила. Многие отпрянули в шоке. Кто-то закрыл рот ладонью.

Анна не в силах говорить смотрела на происходящее широко открытыми глазами. Рекс сел рядом и сдав глухой почти отеческий всхлип. Он смотрел на щенка, не как на чужого, а как на того, кого он должен охранять.

Молчание было оглушающим. Никто не шевелился. Щенок продолжала слабо пищать, прижимаясь к ткани мундира, в которой еще сохранялось едва уловимое тепло.

Ее дыхание было слабым, но ровным. Она была жива. Офицер Борис медленно и осторожно протянул руки и взял малышку на руки.

Та инстинктивно попыталась прижаться к его ладоням, дрожа всем телом. Это… пробормотал кто-то. Это невозможно! Рекс тихо тявкнул и потянулся носом к щенку, осторожно лизнув ее мокрый лоб.

Это был не испуганный лай, не тревожный рык, а подтверждение. Вот. Я знал.

Он здесь. И тут что-то выпало из складки мундира, когда Борис приподнял щенка. Тонкий, сложенный вчетверо лист бумаги.

Борис, все еще в оцепенении, поднял его. Почерк на лицевой стороне был узнаваем. Аккуратный, уверенный, синими чернилами.

Если со мной что-то случится, позаботьтесь о них. О них? — вслух повторил Борис. Некоторые гости снова ахнули.

Анна, вдова, покачнулась, будто удар пришел изнутри. Она прижала ладонь к груди. Рекс сел у ног Бориса, все еще не отводя взгляда от щенка, глаза стали мягче.

Его миссия не была окончена. Все это время он не просто горевал. Он защищал.

Борис раскрыл письмо. Его пальцы дрожали. Он взглянул на священника, на Анну, потом снова вниз.

Начал читать вслух. Если ты читаешь это, значит, я не вернулся, значит, мне не удалось. Воздух в помещении стал холодным, как перед бурей.

Все взгляды были прикованы к бумаге. Но если Рекс рядом, и если каким-то чудом она тоже выжила, значит, все было не зря. Это не несчастный случай.

Я знал, что она появится. Я просто не мог рассказать об этом раньше. Я не хотел паники, не хотел вмешательства…