Наш батько зробив заповіт на трійнят з дитячого будинку. Ми спочатку подумали що він несповна розуму і вирішили поїхати туди. Та коли побачили їх то ЗАЦlПЕНІЛИ…
Я даже представить боюсь, что тебя не будет. А всё это – схлипнула она – это так противно, грустно и отвратительно, что я просто не хочу всё это обсуждать. Смахнула она ладошкой слёзы со щеки.
Ваша мать прошла со мной весь этот путь. От нищенской жизни на стипендию до того, что мы сейчас имеем. И если уж, дети, вас так волнует эта сторона вопроса, то ваша мать унаследует всю недвижимость.
Ей будет на что жить, не беспокойтесь. «Значит, и тут облом! Ну, папочка!» – зло рассмеялась дочь. «Всё, разговор на этом закрываем.
Обсуждать здесь больше нечего. Решение я принял окончательно и бесповоротно». Это был кошмар.
Было противно и обидно слышать такие слова от своих детей. Но отступать было нельзя. Я должен помочь этим детям.
«Машка, ты чего завелась?» Продолжил я разговор уже на улице, стоя у машины. «Как это чего? Братец, ты как-то спокойно на всё это реагируешь. Меня прям распирает всё от злости!» Отшвырнув сумку на сиденье, ответила она.
«Да, это, конечно, было неожиданно, но отец прав, понимаешь, прав. Именно благодаря ему у нас с тобой есть всё». «Ну и что? А могло бы быть больше!» – не унималась она.
«Ты словно маленькая капризная девочка, которой не купили в магазине игрушку. «Здесь что-то не так, что-то такое, о чём мы не знаем», – задумался я. «Ты думаешь?» – прищурила она глаза. «Да, думаю.
Давай-ка завтра наведаемся туда, в этот детский дом». Утром я заехал за Марьей, и вдвоём мы отправились в детский дом, про который говорил отец. Директор детского дома встретила нас с распростёртыми объятиями.
Немного людей приходят и соглашаются на добровольную помощь. Сейчас же всё больше делается на камеру, чтобы фоточки красивые и благородные в социальной сети выставить, а как акция заканчивается, то и думать перестают о детях. Мы с сестрой, видимо, внушали доверие, что нас так тепло встретили.
«Здравствуйте! Чем могу вам помочь?» – спросила директриса. «Видите ли, мы хотели помочь детям», – аккуратно начал я издалека. «Это похвально, помощь нам всегда нужна».
«Но мы бы хотели помочь не просто детскому дому, а конкретно каким-то детям. Пусть это будут взрослые воспитанники, которым мы бы смогли помочь устроиться в жизни в дальнейшем». «Да, я понимаю, такая практика существует, но вы понимаете, что это определённая статья расходов.
Ваша супруга согласна?» – спросила она, глядя на Машку. «Это не жена, это сестра. Вот поэтому мы бы хотели помочь детям из одной семьи, братьям и сёстрам», – уточнил я. «У нас всего несколько детей, являющимися кровными родственниками друг к другу.
Но это возможно, я повторюсь. Скажите, а можем мы как-то познакомиться с ребятами, чтобы определиться со своим решением? Это возможно?» «Да, сейчас все выйдут на прогулку. Я вас познакомлю.
Пойдёмте». «Спасибо большое. Мы с сестрой очень благодарны вам.
На улице мы увидели толпу ребятишек, разделившуюся на группы по интересам. Тройняшки сразу бросились в глаза. Видя нашу заинтересованность, директор начала рассказывать про ребят то, что мы и хотели узнать.
«Это наши тройняшки. Они совсем недавно у нас. Удивительные дети…
