Надя пригрела БЕГЛОГО вдовца с младенцем на руках. А утром, открывши к нему дверь, ОБОМЛЕЛА от увиденного
Их было втрое больше, чем бандитов. И пусть у них были только охотничьи ружья против современного оружия, но в глазах читалась такая решимость, что даже видавшие виды головорезы попятились. Ты погляди, продолжала Надежда, покачивая притихшего Мишу, сколько здесь людей встало за правду.
Не по бумажке живём, а по совести. И коли совесть велит защитить отца с детём, защитим. Повисла гробовая тишина.
Было слышно, как поскрипывают половицы крыльца, как где-то вдалеке раскаркалась одинокая ворона, как тяжело дышат люди, готовые в любой момент начать бойню. Адмирал медленно обвёл взглядом собравшихся. Что-то дрогнуло в его лице, когда он увидел детей, прижавшихся к матери.
На миг показалось, что он колеблется. «Уходи». Твёрдо сказал Мирон Егорыч.
«Уходи и забудь дорогу сюда». Тесть ещё несколько секунд стоял неподвижно. Потом резко развернулся и зашагал в сторону леса.
«Хрен с ними, уходим». Бросил он своим людям. Топот тяжёлых ботинок постепенно удалялся, пока его полностью не поглотило чаще.
«Ну вот и всё», негромко сказала Надежда, передавая Мишу отцу. «Теперь точно всё». И только тогда Алексей почувствовал, как дрожат у него руки.
Время вообще не текло размеренно, как вода в тихом лесном ручье. После драматичных событий жизнь постепенно возвращалась в привычное русло, но что-то неуловимо изменилось. Алексей чувствовал это по взглядам, потому, как с ним здоровались, как приглашали принять участие в важных делах.
Осень выдалась тёплой и щедрой. Алексей помогал на общем покосе, учился вязать снопы, складывать сено в стога. Его руки, не привыкшие к такому объёму работы, постепенно огрубели, налились силой.
Мирон Егорыч, наблюдая за его работой, одобрительно кивал «Ладно, выходит». По-нашему. Миша тоже осваивался в новом мире.
Он уже уверенно ползал по чистым половицам, держался за лавку, пытаясь встать на ножки. Дети надежды души в нём не чаяли, особенно маленькая Василиса, которая считала его своей живой куклой. Даже степенный Тимофей иногда забывал о своей взрослости и мог часами играть с малышом.
Вечерами, когда все дела были переделаны, в доме надежды становилось особенно уютно. Потрескивали поленья в печи, пахло травяным чаем и свежеиспечённым хлебом. Дети рассаживались вокруг стола, где Алексей помогал Тимофею с письмом и счётом, мальчик оказался на удивлении способным учеником…
