()Надеюсь, что ты не вернёшься! – прокричала бабушка, избавляясь от внука-сироты. Но однажды возле дома затормозила дорогая иномарка

— Надежда Степановна, как вы можете так разговаривать с ребёнком? Да разве дитя в чём-то виновато? Разве просился он на свет?

— А я правду говорю! Машка таскалась с кем ни попадя, принесла в подоле. А теперь мне расхлёбывать!

Глядя на перекошенное от злобы лицо старухи, фельдшер только осуждающе покачала головой. А затем снова обратилась к Антошке:

— Так, солнышко, ты поспи, отдохни. Сейчас укольчик сделаем. Не бойся. А ещё царапины на лице сейчас обработаю, если будет жечь, я подую, чтобы тебе не больно было.

Фельдшер ещё какое-то время посидела у кровати, пока мальчик не уснул. А потом пошла в кухню. Надежда Степановна готовила ужин, наморщив лоб.

— Надежда Степановна, Антошка уснул, не трогайте его. У него стресс. Потом покормите. И я вас прошу, не кричите на него. Мальчик сотрясение мозга получил, хоть и лёгкое, но симптомы всё равно неприятные. А я займусь пока бумагами, чтобы отвезти его в город на обследование.

— Это ещё зачем? — буркнула недовольная старуха.

— Нужна консультация травматолога и МРТ. Нужно исключить осложнения.

— Ой, подумаешь, подрался с мальчишками. А суеты вокруг него! — ворчала пожилая женщина.

— Ну вы же сами видели — он потерял сознание. Лучше не рисковать и обследовать мозг.

— Что хочешь, то и делай, — грубо сказала бабка.

Ирина Аркадьевна тяжело вздохнула и ушла. Она очень жалела этого бедного ребёнка, но чем ему помочь, не знала. Мать Антошки, Мария, когда-то была её близкой подругой. Хорошо знала она и его папу, Сергея. Воспоминания привели Ирину к тому самому дню, когда Маша впервые рассказала ей о своей влюблённости. Подружки учились в разных училищах, но вместе арендовали небольшую комнату. В один из дней Маша вернулась из своего кулинарного техникума позже, чем обычно. Она была такая загадочная, улыбка не сходила с её лица.

— Машуль, ты чего? — удивилась Ира. — Влюбилась в кого-то?..