* На юбилее моего отца он с гордостью спросил: «Дочка, как тебе новая машина, что мы подарили?» Я не сдержала слез…

Зоя подошла к Алисе неторопливо, с выражением вселенской скорби на лице. В ее движениях не было ни капли гнева или удивления. Только печальное сочувствие.

Она положила руку на плечо рыдающей Алисы. Алиса, милая, не плачь. Ее голос звучал мягко и успокаивающе, но в нем была сталь.

Все взгляды переключились на нее. Она стала центром всеобщего внимания. «Мы с отцом это обсуждали.

Мы знали», – спокойно произнесла Зоя. Алиса подняла на нее заплаканные глаза, ничего не понимая. Что значит – знали.

Отец смотрел на жену с таким же абсолютным недоумением. Он был бел как полотно. Зоя, не обращая внимания на мужа, изящным движением, достала из своей маленькой сумочки небольшую элегантную карточку из плотного картона.

Ту самую, что лежала в бардачке машины вместе с ключами. Она протянула ее Алисе. «Вот», – сказала она так, чтобы слышали все за главным столом.

«Прочти, что написал твой отец». Руки Алисы дрожали. Она взяла карточку.

На ней аккуратным, знакомым до боли отцовским почерком было выведено несколько строк. Она пробежала их глазами, потом еще раз, медленнее, вчитываясь в каждое слово и отказываясь верить. «Финальная попытка – научить тебя ценить копейку».

Возможно, это откроет тебе глаза». Она подняла взгляд. Мать смотрела на нее с выражением грустного укора.

Отец молчал. Он смотрел то на жену, то на карточку в руках Алисы, и на его лице был написан такой шок, такая растерянность. Что стало ясно, он видит эти слова впервые в жизни.

Его подставили. Его не просто сделали соучастником унижения собственной дочери, его выставили автором этой жестокой инсценировки. Алиса стояла посреди зала, который больше не казался праздничным.

Он превратился в зал суда. С одной стороны, муж, который ее предал и втянул в этот кошмар. С другой, родители.

Отец, который либо оказался чудовищем, способным на такую жестокость, либо беспомощной жертвой. И мать, которая только что, одним движением, одной фразой, превратила щедрый подарок в продуманный, садистский урок, оставив Алису совершенно одну, раздавленную и опозоренную посреди руин их семейного праздника. Как закончился тот вечер, Алиса помнила плохо.

Все слилось в один густой, унизительный туман. Помнила, как отец, так и не произнеся ни слова, тяжело опустился на стол, глядя в пустоту. Помнила шепот, который пополз по залу, как змея.

Гости, еще минуту назад желавшие ее отцу здоровья, теперь спешно прощались, отводя глаза. Праздник умер. Мать суетилась, провожая людей, что-то говорила им тихим, скорбным голосом, принимая сочувствующие взгляды.

Она была в своей стихии. Трагедия ей шла даже больше, чем жемчужное платье. Дорога домой прошла в абсолютной, звенящей тишине.

Руслан ввел машину, не новую, подаренную, а их старенькую, вцепившись в руль, побелевшими пальцами. Алиса сидела рядом, смотрела на проплывающие мимо фонари и механически жемала в руке ту самую картонку. Финальная попытка, научить тебя ценить копейку.

Почерк был отцовский, без сомнений. Но слова, слова были чужими, ядовитыми. Дома они разошлись по разным комнатам, как чужие люди.

Руслан заперся в спальне. Алиса осталась сидеть на кухне до самого рассвета, положив перед собой проклятую карточку. Она снова и снова прокручивала в голове сцену в ресторане.

Лицо отца, искаженное болью и недоумением. И спокойное, почти сочувствующее лицо матери. Два этих образа никак не складывались в одну картину.

Утром, не спав ни минуты, она поехала к родителям. Она должна была услышать это от него. Сама? Без матери, без свидетелей.

Она застала отца в его кабинете. Он не сидел в своем массивном кожаном кресле, как обычно. Он ходил из угла в угол, как зверь в клетке.

Вчерашний дорогой костюм был смят, галстук ослаблен. На столе стояла нетронутая чашка кофе. Увидев Алису, он остановился.

В его глазах была такая мука, что у нее перехватило дыхание. Папа, тихо начала она, протягивая ему карточку. Это правда? Это ты, ты это написал? Он выхватил картонку из ее рук, пробежал глазами по строчкам.

И его лицо побагровело от ярости. Он скомкал карточку и швырнул ее на пол. Что? Его голос, вчера еще такой сильный и гордый, теперь дребезжал от бешенства.

Ты в своем уме, Алиса? Думать, что я мог? Что я мог устроить тебе такое? На глазах у всех? Он подошел к ней вплотную, схватил за плечи. Я хотел сделать тебе подарок. Просто подарок, дочка.

Я гордился, что могу себе это позволить. Я хотел, чтобы ты радовалась. Его ярость была такой искренней, такой настоящей, что у Алисы отлегло от сердца.

Это не он. Она это знала, она всегда это знала, просто ей нужно было это услышать. Но почерк, он твой, папа.

Почерк мой! Крикнул он. Я подписывал эту карточку. Но она была пустая.

Зоя сказала, что ты сама впишешь туда какие-нибудь теплые слова от нас. Я просто поставил подпись внизу. Теперь все встало на свои места.

Это простая, чудовищная в ей простоте схема. Пустая карточка. Его подпись.

И слова, вписанные сверху кем-то, кто идеально подделал его почерк. Или, или самой матерью, которая за тридцать с лишним лет брака научилась это делать безупречно. Это она, прошептала Алиса.

Она. Подхватил отец. Его гнев нашел цель.

Это все Зоя. Не понимаю, зачем. Зачем ей это было нужно? Опозорить меня, тебя, всю семью.

Я сейчас же с ней поговорю. Я вытрясу из нее всю правду. Он развернулся, и решительно направился к выходу из кабинета.

Алиса пошла за ним, чувствуя, как страх смешивается с надеждой. Сейчас все разрешится. Сейчас отец выведет ее на чистую воду.

Мать они нашли в гостиной. Она сидела в кресле, совершенно спокойная, и листала какой-то журнал, будто вчерашней катастрофы и не было. Увидев разъяренного мужа и Алису за его спиной, она лишь медленно отложила журнал в сторону.

Зоя, что все это значит? Прогремел отец, размахивая скомканной карточкой, которую успел поднять с пола. Что это за цирк, который ты устроила? Зачем ты это сделала? Мать посмотрела на него без тени страха. Ее взгляд был полон усталого разочарования.

Витя, успокойся. Не кричи. Мы же все решили.

Ничего мы не решали. Он задыхался от ярости. Я не писала этого.

Ты подставила меня. Я тебя подставила? Зоя медленно покачала головой, словно разговаривала с неразумным ребенком. Витя, ты, кажется, забыл.

Может стресс так на тебя влияет? С этими словами, она спокойно взяла со столика его же телефон. Тот самый, дорогой смартфон, который она подарила ему на прошлый день рождения. Она что-то нажала на экране, а потом протянула телефон ему.

Тогда прочти вот это. Может освежишь память. Отец недоверчиво взял телефон.

Алиса подошла ближе, заглядывая ему через плечо. На экране была открыта переписка. СМС-сообщение, карточку подпишу пустую, остальное за тобой.

Почерк у тебя похож. Алиса читала и не верила своим глазам. Отец тоже смотрел на экран, и багровая краска гнева медленно сходила с его лица, уступая место растерянности и полному недоумению…