* На мой 63-летний юбилей сын привез меня в деревню, высадил у разваленного дома и сказал…

Машины одна за другой разворачивались и уезжали. Наконец на дороге остались только мы с дядей Федей. Я повернулась к нему.

«Спасибо», прошептала я. А он просто улыбнулся в свою седую бороду. «Не за что, соседка. Правду говорить, это не помощь.

Это обязанность». Я смотрела, как пыль от их машин оседает на дорогу. И я знала, это конец.

Окончательный. Они проиграли. Не в суде, не в банке.

Они проиграли здесь, на этой земле, перед лицом простых людей. И это поражение было для них страшнее любого финансового краха. Это было моральное банкротство, полное и безоговорочное.

Пыль на дороге улеглась, и вместе с ней улеглась пыль моей прошлой жизни. С того дня, когда мои родственники стали свидетелями моего позора, а обернулось все позором моего сына, я о них больше не слышала. Сергей Валерьевич, мой верный юрист, довел дело до конца.

Банк признал кредитный договор мошенническим, особенно после того, как несколько родственников согласились дать показания о странном поведении Димы и Ольги и их попытке объявить меня недееспособной. Все обвинения с меня были сняты. Что стало с ними дальше, я не интересовалась.

Знаю только, что на них завели уголовное дело по факту мошенничества, и им пришлось столкнуться с последствиями своих поступков уже без моей помощи, без моих денег и без моего всепрощения. Их мир, построенный на лжи, рухнул, похоронив их под своими обломками. А моя жизнь, моя жизнь только начиналась.

В 63 года. Первым делом, когда все юридические формальности были улажены, я продала квартиру на Крещатике. Без сожаления.

Я заехала туда в последний раз, чтобы забрать самое ценное, альбом с фотографиями, несколько книг и старое кресло мужа. Ходя по пустым гулким комнатам, я не чувствовала ностальгии. Это место перестало быть моим домом.

Оно стало просто объектом недвижимости, холодным и чужим. А мой дом был теперь здесь, в этой тихой, заброшенной деревне. Вырученные деньги, вместе с теми, что лежали на моем тайном сберегательном счету, я по совету Сергея Валерьевича вложила в надежные, пусть и не очень прибыльные, активы.

Это дало мне главное – уверенность. Уверенность в том, что мне больше никогда не придется ни от кого зависеть. Что я смогу оплатить себе и лечение, если понадобится, и дрова на зиму, и новую крышу для моего дома.

И я начала строить. Не в прямом смысле, конечно. Я наняла бригаду из соседнего райцентра, двух толковых, не пьющих мужиков.

Они перекрыли мне крышу, вставили новые деревянные окна. Сложили новую печь, настоящую, украинскую, с лежанкой. Построили новое, крепкое крыльцо, которое уже не скрипело и не шаталось.

Я не руководила ими, я работала вместе с ними. Подавала, красила, убирала. Они сначала смотрели на меня с удивлением, а потом с уважением…