** На моем 30 дне рождения свекровь подняла тост со словами: «За нашу глупышку…

«Привет», — сказал он, и я услышала в его голосе надежду. «Ты вернулась?» «Да, вчера вечером. Спасибо за ремонт, выглядит по-другому.

Тебе нравится?» «Да, нравится». Мы помолчали. Разговор не клеился, словно мы были чужими людьми.

«Кирилл», — сказала я наконец, — «нам нужно поговорить». «Я знаю». «Когда?» «Сегодня вечером».

«Приходи домой к семи». «Хорошо, я буду». Весь день я готовилась к этому разговору.

Ходила по квартире, мысленно проигрывая разные сценарии. В глубине души, я уже знала, что решила, но признаться в этом самой себе было страшно. Ровно в семь раздался звонок в дверь.

Кирилл стоял на пороге, с букетом моих любимых лилий. «Привет», — сказал он, протягивая цветы. «Можно войти?» «Конечно», — я приняла букет.

«Это же твой дом». «Наш дом», — поправил он, проходя в гостиную. Мы сели в кресло друг напротив друга.

Кирилл выглядел напряженным, но решительным. «Как твой отец?» — спросил он. «Хорошо».

«Восстанавливается быстрее, чем ожидали врачи». «Рад слышать». «Передавай ему привет».

Я кивнула. Мы снова замолчали. Наконец, я решилась.

Кирилл, я долго думала о нас, о нашем браке, о том, что произошло на моем дне рождения, и после. Он подался вперед, внимательно слушая. Я пришла к выводу, что мы не можем продолжать жить как раньше.

Слишком многое изменилось. Я понимаю, он кивнул. Я тоже так думаю.

Мы должны начать сначала. Начать сначала? Да. Без влияния моих родителей, без их денег, без их ожиданий.

Просто ты и я, как в самом начале. Я покачала головой. Кирилл, ты не понимаешь.

Дело не только в твоих родителях. Дело в нас. В том, какими мы стали.

Мы можем измениться, Полина. Я уже меняюсь. Меняешься? За две недели? После восьми лет брака, в котором ты позволял своей матери унижать меня и мою семью? Он опустил голову.

Я знаю, что заслужил твой гнев. Но я прошу только об одном – дай мне шанс доказать, что я могу быть другим. Я посмотрела на него мужчину, которого когда-то любила больше жизни.

Которому верила, с которым мечтала состариться. И поняла, что больше не чувствую к нему ничего, кроме усталой жалости. Прости, Кирилл, но я не могу.

Я больше не люблю тебя. И не уверена, что когда-нибудь смогу снова полюбить после всего, что произошло. Он побледнел.

Ты, ты хочешь развода? Да, я хочу развода. Кирилл откинулся на спинку кресла, словно его ударили. Полина, пожалуйста, подумай еще.

Не принимай поспешных решений. Это не поспешное решение. Я думала об этом все последние дни.

И поняла, что заслуживаю большего. Заслуживаю человека, который будет уважать меня и мою семью. Который не будет смеяться, когда его мать называет меня глупышкой из нищей семьи.

Он вздрогнул, словно от пощечины. Я знаю, что поступил ужасно, и буду жалеть об этом до конца жизни. Но неужели одна ошибка, перечеркивает восемь лет вместе? Это не одна ошибка, Кирилл.

Это годы пренебрежения, годы, когда ты ставил желания своей матери выше моих. Годы, когда ты лгал мне о своей работе, о своих успехах, о своей самостоятельности. Ты знаешь, он выглядел пораженным.

Да, я знаю. Знаю, что ты получаешь деньги от отца, а не зарабатываешь их сам. Знаю, что все твои проекты – это пустышки.

Знаю, что наша квартира не подарок твоих родителей, а инвестиция, которую я должна буду вернуть в случае развода. Кирилл молчал, глядя в пол. Кто тебе рассказал? Никто.

Я сама узнала случайно увидела документы в твоем компьютере. Когда? Полгода назад. Он поднял голову, в его глазах было удивление.

И ты молчала все это время? Да, молчала, наблюдала, пыталась понять, любишь ли ты меня вообще, или я просто удобное приложение к фамилии Измайловых. Я любил тебя, Полина, клянусь, любил. Возможно, но не так, как я заслуживаю.

Мы снова замолчали. Кирилл выглядел сломленным, потерянным. Но я не могла позволить себе жалость.

Не сейчас, когда наконец решилась изменить свою жизнь. Что теперь? Спросил он тихо. Я подаю на развод.

Надеюсь, ты не будешь усложнять процесс. А квартира? Я знаю о документах, которые подписала. О том, что должна буду выплатить полную стоимость в случае развода.

Я готова к этому. Кирилл поднял на меня удивленный взгляд. Но откуда у тебя такие деньги? У меня их нет.

Но я могу продать квартиру и выплатить твоим родителям их долю. И куда ты пойдешь? Не знаю. Сниму жилье, пока не определюсь.

Кирилл вдруг встал и начал ходить по комнате. Нет, сказал он решительно, я не допущу этого. Что ты имеешь в виду? Я не возьму с тебя ни копейки за квартиру.

Более того, я перепишу ее полностью на тебя. Я посмотрела на него с недоверием. Почему? Потому что это правильно.

Потому что я хочу хоть что-то сделать правильно. А твои родители, они согласятся? Это не их дело. Квартира формально на тебе, а доверенность на продажу я не буду использовать.

Я не знала, что сказать. Этот жест казался таким нехарактерным для Кирилла, которого я знала. Спасибо, сказала я наконец.

Это благородно с твоей стороны. Он горько усмехнулся. Не благодари.

Это меньшее, что я могу сделать после всего. Кирилл подошел к окну, глядя на улицу. Знаешь, сказал он, не оборачиваясь, я всегда думал, что счастье, это деньги, статус, власть, то, чему учили меня родители.

А оказалось, что счастье, это когда рядом человек, который любит тебя настоящего, а не твой кошелек или фамилию. Я молчала, удивленная его словами. Я понял это слишком поздно, продолжил он, когда уже потерял тебя.

Кирилл. Нет, не нужно утешений, он повернулся ко мне. Я заслужил это, и я уважаю твое решение.

Завтра я пришлю своего юриста, с документами о передаче квартиры полностью в твою собственность. А пока, пока я, пожалуй, пойду. Он направился к двери, я не останавливала его.

В душе была странная смесь облегчения и грусти, словно я попрощалась с частью себя, которая долго болела и наконец отмерла. Прощай, Полина, сказал Кирилл, обернувшись на пороге. Будь счастлива.

Дверь закрылась, и я осталась одна в квартире, которая теперь была только моей. Странное чувство свободы охватило меня, будто я сбросила тяжелый груз, который тащила на себе все эти годы. Я подошла к окну, и увидела, как Кирилл садится в машину.

Он не оглянулся, не помахал на прощание, просто уехал из моего дома, из моей жизни. На следующий день, как и обещал, Кирилл прислал юриста с документами. Квартира теперь полностью принадлежала мне, без каких либо обязательств перед семьей Измайловых.

Я ожидала звонка от Валентины Сергеевны Гневного, с обвинениями и угрозами. Но телефон молчал. Позже я узнала от общих знакомых, что после инцидента на моем дне рождения Виктор Андреевич устроил жене серьезный разговор…