** На моем 30 дне рождения свекровь подняла тост со словами: «За нашу глупышку…

Он замолчал, подбирая слова. «И как, получилось?» — спросила я, стараясь говорить спокойно, хотя сердце почему-то колотилось как сумасшедшее. «Да», — кивнул он, — «в каком-то смысле получилось.

Я учился, работал, жил сам, без отцовских денег, впервые в жизни, зарабатывал своим трудом. Это было отрезвляюще». Я слегка улыбнулась, могу себе представить.

Но главное, что я понял за это время, каким идиотом я был, каким слабым, безвольным, инфантильным человеком. Я позволил матери контролировать мою жизнь, диктовать, как я должен жить, с кем быть, и потерял самое ценное, что у меня было тебе. Я молчала, не зная, что ответить.

В его словах звучала искренность, которой я не слышала уже очень давно. «Полина», — он наклонился вперед, — «я не прошу тебя вернуться ко мне. Я знаю, что у тебя своя жизнь, и ты вряд ли захочешь вернуться к прошлому.

Я просто хотел поблагодарить тебя». «Поблагодарить? За что?» «За то, что ты сделала меня лучше. За то, что благодаря тебе, и твоему отцу, я наконец понял, что значит быть настоящим мужчиной, быть человеком, а не марионеткой».

Он встал, подошел к окну, глядя на вечерний город. «Знаешь», — продолжил он, не оборачиваясь, — «когда твой отец взял микрофон у моей матери, я сначала испугался скандала, а потом услышал его слова спокойные, достойные, без обвинений и оскорблений. Он защищал тебя, защищал вашу семью, но делал это с таким достоинством.

Я вдруг увидел, каким должен быть настоящий мужчина, и понял, насколько я далек от этого идеала. Я почувствовала, как в глазах защипало от слез, образ отца, бледного, но решительного, идущего к центру зала, чтобы защитить мою честь, навсегда остался в моей памяти. Он такой и есть, — тихо сказала я, — всегда был таким.

Кирилл повернулся ко мне. Я хочу извиниться перед ним лично. Думаешь, он согласится встретиться со мной? Я задумалась.

Отец никогда не говорил о Кирилле плохо, даже после всего, что произошло. Думаю, да, он не из тех, кто держит обиду. Спасибо, Кирилл выглядел искренне благодарным.

Мы снова замолчали. Я смотрела на этого нового Кирилла более зрелого, более настоящего, и думала о том, что сказал его отец, могут ли люди измениться, заслуживают ли они второго шанса. «Полина», — сказал Кирилл, прерывая молчание, «я уезжаю через неделю, возвращаюсь в Лондон, там у меня работа, проект, который я начал».

Понятно. Но прежде чем уехать, я хотел бы попросить тебя кое о чем. Я настороженно посмотрела на него.

О чем? Не о том, о чем ты думаешь, он слабо улыбнулся. Я не буду просить тебя вернуться ко мне. Я хотел бы просто, поужинать с тобой, один раз, как друзья, или даже не как друзья, а как два человека, которые когда-то были близки, и хотят попрощаться по-хорошему.

Я колебалась. Часть меня хотела согласиться «Кирилл действительно изменился», и мне было интересно узнать, каким он стал, другая часть боялась открывать старые раны. «Я не знаю, Кирилл», — честно сказала я. «Я понимаю», — он кивнул, — «не нужно отвечать сейчас.

Вот моя визитка с номером телефона. Если решишь, что готова к этому ужину, позвони. Если нет, я пойму».

Он протянул мне небольшую белую карточку. Я взяла ее, заметив, что на ней нет логотипа компании его отца, только имя и контакты. «Мне пора», — сказал Кирилл, направляясь к двери.

«Спасибо, что выслушала». На пороге он обернулся. «И, Полина, я рад, что у тебя все хорошо, ты заслуживаешь счастья».

Когда дверь за ним закрылась, я долго стояла в прихожей, глядя на визитку в своей руке, потом медленно прошла в гостиную и села в кресло, пытаясь разобраться в своих чувствах. Что я испытывала к Кириллу сейчас, не любовь, нет, эти чувства давно остыли, но и не ненависть, не злость. Скорее, смесь любопытства и осторожности.

Он изменился, это было очевидно. Но достаточно ли этих изменений, чтобы дать ему второй шанс, хотя бы на дружбу? Я не знала ответа, положила визитку на журнальный столик и решила подумать об этом позже. На следующий день я рассказала о визите Кирилла родителям.

Мы ужинали у них дома, мама приготовила свой фирменный пирог с капустой, отец открыл бутылку вина, в их небольшой квартире всегда было уютно, пахло домашней едой и свежими цветами, которые мама любила ставить в вазы. «И что ты решила?», спросил отец, когда я закончила рассказ. «Не знаю, я покачала головой, часть меня хочет согласиться, просто из любопытства, другая часть говорит, что лучше оставить все как есть».

«А что говорит твое сердце?», тихо спросила мама. Я задумалась. Оно молчит.

«Я больше не люблю его, если ты об этом. Не обязательно любить человека, чтобы дать ему шанс исправить свои ошибки», сказал отец. «Иногда это нужно не ему, а тебе самой»…