— Мы подобрали тебя из детдома, чтобы ты служила нам, а не чтобы ты рот раскрывала. Заорала свекровь Еве..
Я был с Сергеем за неделю до его смерти. Мы обсуждали дела, он давал мне советы. Он был слаб телом, но разум его был острее моего.
«Я верю вам, Николай Петрович», устало сказал Иванов. Но суд поверит документу. И уважаемому врачу.
Ольга смотрела на бумагу. На ровную, уверенную подпись доктора Кузнецова. В ее памяти всплывали последние месяцы жизни отца.
Да, он был слаб. Он много спал, иногда заговаривался из-за лекарств. Татьяна тогда полностью изолировала его.
Никого к нему не пускала, ссылаясь на его тяжелое состояние. Она сама ставила ему уколы, давала таблетки. Говорила, что выполняет предписания врачей.
Теперь становилось понятно, каких именно врачей и какие предписания. Она не лечила его. Она создавала картину его безумия.
Неужели ничего нельзя сделать? Тихо спросила Ольга. Иванов остановился. Можно попробовать копнуть под этого доктора.
Найти что-то, что заставит суд усомниться в его объективности. Но это почти невозможно. Он чист, я уже навел справки.
Идеальная биография, никаких скандалов. В этот момент подал голос Соколов. Он все это время молчал, внимательно изучая копию заключения.
«Дайте-ка мне это», – сказал он, забирая бумагу у Иванова. «Я тоже кое-что проверю. По своим каналам».
Следующие несколько дней были пыткой. Адвокаты Татьяны торопили суд, требуя предварительных слушаний. В прессе, которую они контролировали, начали появляться статьи о наглой попытке обмануть осиротевшую вдову и сомнительных документах, всплывших из ниоткуда.
Они формировали общественное мнение, готовя почву для своей победы. Ольга чувствовала, как петля на ее шее затягивается все туже. Соколов пропал.
Он не отвечал на звонки, не появлялся. Ольга боялась, что он сдался. Что он понял, что эта битва проиграна, и решил не рисковать.
На четвертый день он позвонил поздно вечером. Приезжай, его голос в трубке был странным, возбужденным и злым одновременно. Срочно.
Ольга примчалась в его типографию. Соколов сидел за своим столом, который был завален распечатками из интернета, какими-то выписками и фотографиями. Выглядел он так, будто не спал все эти дни.
«Я нашел», — сказал он, не поднимая головы. «Я нашел ниточку». Он развернул к ней монитор.
На экране была открыта страница из фотоархива местной светской хроники трехлетней давности. На фотографии была изображена свадьба. Счастливый жених и невеста.
«Смотри внимательно», — сказал Соколов. Ольга пригляделась. Жениха она не знала.
А вот невеста, ее лицо показалось ей смутно знакомым. «Это дочь доктора Кузнецова», — пояснил Соколов. «Вышла замуж три года назад.
Шикарная была свадьба, весь Киев гудел». И что? Не поняла Ольга. А теперь смотри, кто стоит рядом с молодоженами.
Он ткнул пальцем в экран. Вот этот довольный, холеный господин, обнимающий жениха. Узнаешь? Ольга всмотрелась.
И ее сердце пропустило удар. Рядом с женихом, в роли то ли почетного гостя, то ли близкого родственника, стоял депутат Максим Петров. «Это ничего не доказывает», — сказала она, хотя внутри все похолодело.
Он мог быть просто гостем, мог бы, — согласился Соколов. Если бы жених не был его родным племянником. А теперь, вишенка на торте.
Он открыл другую вкладку. Это была выписка из реестра юридических лиц. Учредители клиники «Здоровье Плюс».
Их было трое. Доктор Кузнецов и двое неизвестных людей с непримечательными фамилиями. «Я пробил этих двоих», — сказал Соколов, и его голос стал жестким.
«Это подставные лица. Один водитель Петрова, вторая жена его помощника. Но самое интересное не это».
Он показал ей другую бумагу. Документы о внесении изменений в состав учредителей. Два года назад Петров через своих людей вошел в состав учредителей клиники.
А год назад, сразу после того, как была выписана справка о деменции Сергея Иванова, доля доктора Кузнецова в уставном капитале клиники волшебным образом увеличилась в три раза. За счет доли людей Петрова. Они просто подарили ему часть своего бизнеса.
Ольга смотрела на схемы и документы, и чудовищная картина начала складываться в единое целое. Это была не просто месть Татьяны. Это был заговор.
Сложный, многоходовой, продуманный до мелочей. Петров, прошептала она. Да, кивнул Соколов.
Наш депутат. Он не просто оказался не в то время не в том месте на вечеринке. Он был ключевым игроком в этой партии с самого начала.
Ольга вспомнила его панику, когда она упомянула видео. Его отчаянную попытку подкупа. Он боялся не просто за свою репутацию.
Он боялся, что если скандал разгорится, кто-то начнет копать. И докопается до его связи с Татьяной. До их общей тайны.
Татьяна не могла сама провернуть такое, продолжал Соколов, выстраивая логическую цепочку. Убедить уважаемого врача пойти на должностное преступление, подделать диагноз. Это требует огромного влияния.
Административного ресурса. Которого у нее не было. Зато он был у Петрова.
Он обеспечил ей нужное медицинское заключение. Он был ее гарантией, ее силовым прикрытием. А она, в свою очередь, должна была обеспечить ему что-то взамен.
Деньги. Политическую поддержку. Участие в бизнесе Ивановых после того, как она окончательно вступит в наследство.
Они были в сговоре. И взятка, которую он тебе предлагал, была не просто платой за молчание о вечеринке. Это была плата за молчание обо всей этой схеме.
Он пытался спасти не свою репутацию, он пытался спасти всю их многомиллионную аферу. Открытие Соколова перевернуло все. Теперь это была не просто борьба за наследство.
Это было разоблачение преступной группы. На одной чаше весов была Ольга с копией завещания и пачкой старых писем. На другой – Татьяна, депутат Петров и главврач Кузнецов, связанные круговой порукой и миллионными интересами.
Иванов, получив новые данные от Соколова, воспрял духом. Вот теперь у нас есть игра. Он ударил кулаком по столу.
Мы больше не обороняемся, мы нападаем. Мы не будем доказывать, что Сергей был в здравом уме. Мы докажем, что диагноз был сфабрикован в результате преступного сговора.
Судебное заседание было назначено через две недели. Эти две недели были похожи на затишье перед бурей. Адвокаты Татьяны вели себя самоуверенно, они были уверены в своей непробиваемой защите, медицинском заключении.
Они даже не подозревали, что Иванов готовит им сюрприз. Иванов и Соколов работали в паре. Соколов копал дальше, искал любые связи между Татьяной и Кузнецовым.
Любые доказательства их контактов. Иванов готовил юридическую базу, выстраивая линию обвинения. Он планировал на суде вызвать в качестве свидетеля не только Николая, но и самого Соколова, который под присягой расскажет о своем расследовании.
И в качестве вишенки на торте ходатайствовать о вызове в суд депутата Петрова для дачи показаний. Он будет врать, извиваться, как уж на сковородке, говорил Иванов. Но сам факт его появления в этом деле рядом с Кузнецовым и Татьяной уже бросит на них тень.
Мы свяжем их всех в один узел. Ольга наблюдала за этой подготовкой со стороны. Она сделала все, что могла.
Нашла письма, завещание, свидетеля. Теперь все было в руках профессионалов. Но она чувствовала, что в этой сложной схеме не хватает одного элемента.
Самого слабого звена. Дмитрия. Она думала о нем.
О том, как он плакал в кафе, рассказывая ей правду. В нем была червоточина. Он был слаб, труслив, полностью зависел от матери.
Но в нем еще оставалось что-то человеческое. Страх. И чувство вины.
Татьяна была монолитом, скалой. Дмитрий был песком, который мог осыпаться в любой момент. За три дня до суда Иванов нанес последний, решающий удар перед битвой.
Он не стал публиковать расследование Соколова о связи Петрова и Кузнецова. Это был его главный козырь, который он приберег для зала суда. Он сделал кое-что другое.
Более тонкое и жестокое. Через свои каналы он слил в тот же новостной портал один единственный документ. Неофициальный, без печатей.
Просто распечатку банковской транзакции. В ней было видно, как со счета одной из подставных фирм, принадлежащих Татьяне, на личный счет доктора Сергея Петровича Кузнецова две недели назад была переведена крупная сумма денег. Очень крупная.
В назначении платежа стояла скромная оплата консультационных услуг. Это была бомба. Не было прямых доказательств, что это плата за поддельную справку.
Но даты перевода, сразу после того, как Ольга подала иск, и огромная сумма за консультацию кричали сами за себя. Это был запах коррупции. Явный и неопровержимый.
Новость дошла до Ивановых в тот же вечер. Ольга могла только представлять, что творилось в их доме. Она знала Татьяну…
