*Мы остановились заправиться. Муж за рулём, я рядом. Работник подошёл, посмотрел мне в глаза и молча передал записку…

Я быстро набрала ответ. «Саша, спасибо вам огромное за все. Благодаря вам я не только жива, но и могу начать совершенно новую жизнь.

Я никогда этого не забуду». За окном догорал удивительно красивый киевский закат. И впервые за очень долгое, мучительное время я почувствовала не всепоглощающий страх и отчаяние, а настоящую, робкую, но очень отчетливую надежду на будущее и еще глубокую, безмерную благодарность за мужество, неравнодушие и доброту совершенно незнакомого мне человека, который, рискуя собой, спас мне жизнь.

Год спустя суд постановил признать Шевченко Алексея Викторовича виновным по совокупности совершенных преступлений и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на семь лет с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, а также штраф в размере 500 тысяч гривен в пользу государства. Мой гражданский иск о возмещении материального и морального вреда был удовлетворен частично. Долгая, изнурительная, почти годовая битва за справедливость наконец-то закончилась.

Моей победой. Когда на Алексея Шевченко, моего уже бывшего мужа, конвоиры надевали наручники, он стоял, опустив голову и ни разу, ни единым взглядом не посмотрел в мою сторону. Человека, которого я когда-то беззаветно любила, теперь был для меня не более чем чужим незнакомцем и осужденным преступником, и я не чувствовала к нему ничего, кроме пустоты и легкого отвращения.

В параллельном судебном процессе, который проходил в Одессе, Юлия Николаевна Шевченко, вторая жена и сообщница Алексея также была признана виновной в соучастии в мошенничестве и подготовке к совершению тяжкого преступления.

Ее также приговорили к реальному сроку – трем годам лишения свободы, но с отсрочкой исполнения приговора до достижения ее детьми 14-летнего возраста. Детей на время отбывания матерью наказания, если оно не будет заменено на условное, должны были передать под опеку ее пожилой матери, их бабушке.

Я испытывала очень сложные смешанные чувства по этому поводу. С одной стороны, я понимала, что справедливость должна восторжествовать, и она тоже виновна. С другой, мне было искренне жаль этих невинных детей, которые, по сути, стали заложниками преступных амбиций своих родителей и теперь рисковали остаться надолго без материнской заботы…