* Муж сказал: «Я забираю собаку – тебе достаточно ребёнок», его мама засмеялась: «По крайней мере, собака дрессированная». В день суда наш сын подошёл к судье и сказал: «Можно я зачитаю, что папа мне вчера надиктовал?» Судья поднял бровь… Адвокат мужа побледнел….

Анна посмотрела на него и в ее груди жалась. Она поклялась себе, Миша никогда не подумает, что виноват. Анна познакомилась с Алексеем, когда ей было 23.

Она работала в небольшой типографии в спальном районе, печатала визитки и листовки. Алексей зашел заказать партию рекламных буклетов для своей фирмы, он был менеджером в торговой компании, уверенным, с обаятельной улыбкой. Он ушел с ее номером телефона.

Через год они поженились, а вскоре родился Миша. Поначалу все казалось идеальным. Алексей умел быть внимательным, привозил Анне цветы с рынка, возил ее на озеро, шутил так, что она смеялась до слез.

Но со временем его улыбка стала реже, а слова острее. Он начал контролировать все, от того, как Анна готовит ужин, до того, как она воспитывает Мишу. Если Миша плакал после его окриков, Алексей винил Анну, не научила пацана быть мужиком.

Если Анна просила помощи, он называл ее нытиком. Когда она родила, он как-то бросил, что она распустилась, и это было не шуткой. Светлана Ивановна, его мать, только подливала масло в огонь.

Она жила в соседнем районе и часто заходила проведать. Каждый раз она находила, к чему придраться. То борщ у Анны слишком соленый, то Миша одет не по погоде.

«Ты счастлива, что Леша терпит твои капризы», — как-то сказала она, и Анна тогда промолчала, хотя внутри все кипело. Миша рос добрым и наблюдательным. Он замечал, как мама замолкает, когда отец входит в комнату, как она перестала смеяться, как раньше.

Он рисовал им картинки, дом, солнце, Рекса с большим хвостом, и вешал их на холодильник. Но даже он не мог остановить то, что происходило. Алексей все чаще приходил домой поздно, а Анна все чаще плакала в ванной, заперев дверь, чтобы никто не слышал.

Последней каплей стал обычный вторник. Алексей вернулся с работы, бросил ключи на тумбочку и спросил, сделал ли Миша уроки по математике. Анна ответила, что да.

Он хмыкнул, хорошо, а то не хочу, чтобы он вырос, как ты, еле сводит концы с концами. Сказал это буднично, будто о погоде, и ушел в спальню листать телефон. Анна сидела на кухне, глядя на остывший чай, и поняла, она больше не может.

Через три недели Алексей ушел. Он забрал Рекса, свои вещи и хлопнул дверью. Светлана Ивановна стояла рядом, поджав губы, и смотрела, как он грузит чемодан в багажник своей машины.

Анна осталась с Мишей и пустотой, которая звенела в ушах, как эхо. Квартира, которую Анна снимала в спальном районе, была маленькой. Две комнаты, старый линолеум, обои с цветочками, которые она заклеила в Мишиной комнате, светло-голубыми.

Она повесила гирлянду с маленькими звездами над его кроватью, Миша говорил, что они его охраняют. Анна работала фрилансером, делала логотипы и баннеры для местных магазинчиков. Зарплата была скромной, но хватало на аренду, продукты и школьные принадлежности.

Главное, она могла быть рядом с Мишей. По утрам было тяжелее всего. Миша, который раньше болтал безумолку о динозаврах и космосе, теперь молчал.

Он сидел за столом, глядя на коробку с хлопьями, но не ел. Анна замечала, как он вздрагивает, когда звонит домофон, и как он снова стал бояться темноты. Она старалась заполнить пустоту, пекла ему оладья, писала записки в школьный ланч-бокс, читала перед сном Гарри Поттера.

Но видела, как он угасает. Миша рисовал. Супергероев, космос, Рекса с крыльями, будто пес стал его защитником…