Медсестра упала, потеряв сознание, угостившись долькой апельсина у больного бизнесмена. А когда увидели КТО их принес, вся палата ЗАМЕРЛА от шока…

Он видел, что Екатерина быстро оправилась после утраты и совершенно не выглядела подавленной. Позже, собравшись с духом, он решил обсудить это еще раз, но Екатерина раздраженно оборвала его, заявив, что ей больно вспоминать об этом.

Однако ее холодный тон и безразличие заставили его задуматься, а была ли беременность вообще. Тогда он впервые понял, что это могло быть ложью, хитростью, чтобы удержать его и вписаться в его планы. Эта мысль окончательно убила в нем веру в Екатерину, и с тех пор их брак стал пустой формальностью, которую они поддерживали только ради окружающих.

Александр стал замечать странные изменения в своем самочувствии постепенно. Сначала были легкие недомогания, слабость по утрам, головокружение, покалывания в руках. Он списывал это на переутомление и возраст, но вскоре симптомы усилились.

Кашель, который никак не проходил, боль в груди и постоянное чувство усталости. Сперва он решил, что это пройдет, стоит только отдохнуть, но однажды утром, когда он пытался встать с постели, его едва не свалило с ног, в глазах потемнело, руки ослабли. Екатерина, которая по утрам обычно почти не подходила к нему, только раздраженно вздохнула, «Может, тебе все-таки стоит сходить к врачу? Не могу же я каждый раз ждать, пока ты придешь в себя».

«У меня дела». Александр посмотрел на нее с недоумением. В ее глазах, вместо сочувствия, мелькало раздражение.

Ему стало не по себе, но он попытался это скрыть. «Да, я схожу, конечно», — ответил он с натянутой улыбкой, пытаясь встать на ноги. Спустя несколько дней обследований, диагноз оставил его в шоке.

Врачи не могли понять точной причины его состояния, но уверяли, что это серьезно. Ему рекомендовали лечь в больницу на полное обследование и покой, но ни лекарства, ни процедуры не давали заметного эффекта. Оказавшись дома после долгого дня в больнице, он почувствовал себя чужим в собственном доме.

Екатерина встретила его у порога с выражением скуки на лице, бросив короткий взгляд на его усталое лицо. «Как прошел день? Опять ничего не нашли?» — произнесла она, не отрываясь от экрана телефона. «Врачи говорят, что нужен покой», — ответил он, осторожно садясь на диван, чтобы не закружилась голова.

«Это может занять время». Екатерина тяжело вздохнула и с раздражением швырнув телефон на стол, посмотрела на него. «И сколько это будет длиться? Ты же понимаешь, что я не могу посвятить всю свою жизнь тому, чтобы ухаживать за тобой?» Эти слова резанули его по-живому.

Александр всегда поддерживал ее, делал все для ее комфорта. А теперь, когда ему было по-настоящему плохо, он вдруг стал для нее проблемой. Пустота, которую он ощущал в душе, превратилась в горькое разочарование.

Ему казалось, что вся жизнь идет под откос, и даже самый близкий человек, его жена, не собирается поддерживать его. «Я и не прошу тебя ухаживать за мной», — тихо ответил он, отвернувшись, чтобы скрыть боль в глазах. «Просто, немного поддержки».

Екатерина снова тяжело вздохнула, поднялась и направилась к двери. «Поддержка», — пробормотала она с усмешкой. «Мне просто нужно знать, сколько еще это будет продолжаться.

Я не планировала превращаться в сиделку». С этими словами она ушла в другую комнату, оставив Александра в одиночестве на диване. Когда Александра наконец положили в больницу, он чувствовал себя слабым и разбитым.

Врачи и медсестры приходили и уходили, выполняя свои обязанности с обычной профессиональной отстраненностью, не обращая особого внимания на его состояние духа. Лишь одна санитарка, Марина, выглядела иначе. Женщина средних лет, простая и не броская на вид, она казалась самой обычной медработницей, но что-то в ее взгляде говорило о большем понимании жизни.

В один из вечеров Марина вошла в палату, чтобы убрать, и заметила, что Александр лежит, глядя в потолок с пустым, уставшим взглядом. Она остановившись спросила, «Нелегко вам, да? Болезнь одиночества, тяжело?» Александр чуть улыбнулся, хотя в его глазах было лишь бессилие. «Да что вам сказать.

Я привык быть сильным, все решать сам. А теперь лежу тут, словно беспомощный старик, и ничего сделать не могу. Не уверен, что кому-то это важно».

Марина, вздохнув, принялась наводить порядок, но, убирая, все равно продолжала говорить, «Знаете, я много здесь видела людей, и богатых, и бедных, и молодых, и старых. Но иногда оказывается, что сила — это не в том, чтобы все контролировать, а в том, чтобы просто принимать то, что есть. Иногда даже в темноте можно найти маленький свет».

Он посмотрел на нее с легким интересом, не ожидая такого от простой санитарки. «Так вы считаете, что даже в такой ситуации можно найти что-то хорошее?» спросил он, скептически приподняв бровь. Конечно, уверенно кивнула она, улыбнувшись.

«Иногда мы ищем счастье где-то далеко, в деньгах, в славе, а оно совсем рядом, в мелочах, в простых вещах. Нужно только посмотреть на жизнь по-другому. Главное, не сдаваться, даже если кажется, что впереди ничего нет».

Ее слова удивили его, и он поймал себя на том, что давно не испытывал ничего похожего на это теплое чувство. Ему стало чуть легче, словно от нее исходило спокойствие и уверенность, которых он давно не чувствовал в своей жизни. Слова Марины не выходили у Александра из головы.

Они звучали как простая истина, которую он не видел за годами погони за статусом и материальными достижениями. Она говорила о жизни с таким пониманием, что ему вдруг захотелось сделать что-то значимое для себя, даже если впереди была лишь тьма. Возможно, это было странное желание, но Александр впервые почувствовал, что он должен сам позаботиться о том, что оставит после себя.

На следующее утро, когда Марина пришла снова убрать палату, он, поколебавшись, окликнул ее, «Марина, можно с вами поговорить. Я знаю, что это странная просьба, но, мне нужно, чтобы вы мне помогли». Марина, остановившись с тряпкой в руках, удивленно кивнула, «Конечно, Александр Петрович.

Если могу чем-то помочь, скажите». Александр нервно провел рукой по одеялу, не зная, как лучше выразить свою мысль. «Знаете», – начал он медленно, «я не уверен, что проживу еще долго…