Маша на похороні бабусі помітила як мама ховала в труні якись пакунок. Тихенько забрала його, а коли заглянула всередину ЗАЦІПЕНІЛА …
Жаль бабулю, очень жаль, всхлипывала Мария, глядя на улыбающуюся с фотографии Нину Ивановну. Она могла бы еще немного пожить, такая хорошая, светлая, даже как-то обидно. Многие алкаши вон до девяноста корпят, и им хоть бы хны, нет бы уже давно под забором сдохнуть, а они все живут и живут, землю топчут и другим мешают.
А наша бабушка была милейшим человеком, никогда от нее слова дурного не услышишь. Всегда что-нибудь приятное скажет, на праздник подарок, пусть и скромный, но подарит, мне ее будет очень сильно не хватать. Всегда только добрым словом поминать буду.
«Мам, а ты-то чего молчишь? Послезавтра уже похороны, а ты как будто бы не в себе. Нужно как-то собраться, что ли, все-таки провожаем в последний путь нашего самого близкого человека. Давай, встряхнись, а то ты совсем как в воду опущенная».
«А какой я должна быть?» — заявила дочь Надежда Викторовна. — Петь, смеяться и плясать, так повод не тот. И вообще, что ты ко мне пристала, можно подумать, что на поминки толпа соберется.
Так, посидим скромно с самыми близкими, каковых у нас, как ты знаешь, немного, да разойдемся до следующих похорон. Родни у нас дальние, конечно, более чем достаточно, а как случись что, так нет никого. «Что правда, то правда», — вздохнула Мария.
— Есть такое, ну да ладно, не будем о грустном, и так на душе погано. Так жаль бабулю, прям не могу, пойду посижу у себя в комнате. Посмотрю старые фотографии, надо бы, конечно, как-то отвлечься, да пока не могу, наверное, со временем легче станет.
— Должно, — кивнула Надежда Викторовна, у которой сердце было не на месте. А дочь будто бы чувствовала, что мать что-то скрывает, есть у нее камень за душой, и это было настолько очевидно, что Мария решила понаблюдать за Надеждой Викторовной. Какая-то она стала в последние дни странная, и связано это было точно не со смертью бабушки.
Еще когда та лежала в больнице, Надежда Викторовна ввела себя крайне подозрительно, навестила один раз и то из-под палки, когда дочь уже открыто высказала матери все, что думала о ее поведении. — А ты чего к бабуле так ни разу и не заедешь? — с упреком спросила Мария, когда мать в очередной раз вернулась уставшая с работы. — Она уже целую неделю в больнице лежит, ты ее так и не навестила, а бабуля между прочим ждет и постоянно о тебе спрашивает.
— Ты видишь, во сколько я домой прихожу? — взбеленилась Надежда Викторовна. — С утра до ночи вкалываю, света белого не вижу. Это тебе все хихоньки да хахоньки.
У тебя есть время, ты и позаботься о бабушке, а мне нужно деньги зарабатывать, чтобы между прочим твою пятую точку обеспечить, за чей счет ты так вкусно кушаешь и хорошо одеваешься, а за учебу в институте кто платит? Ты со мной эти разговоры даже не заводи. Вот будет выходной, я обязательно съезжу к маме, но специально ради этого отпрашиваться не буду. Не хватало еще, чтобы меня уволили…
