Мачеха заставила падчерицу обручиться с нищим, чтобы всем было весело. Но в день свадьбы у всех волосы ДЫБОМ стали от правды, которую раскрыл бедный парень…

Священник бросил обеспокоенный взгляд на Итана, заметив его напряженное выражение. «Все ли в порядке, молодой человек?» Тихо спросил он. Итан лишь кивнул, жав челюсть в решимости.

«Я должен быть сильным. Оливия заслуживает знать правду, но не так, не здесь. Я не брошу ее у алтаря», — подумал он, чувствуя груз своих новых знаний.

«Все в порядке, святой отец», — ответил он. Затем заиграла музыка, и все головы повернулись к входу в церковь. Оливия появилась, сияя в своем свадебном платье, но ее глаза рассказывали историю страха и решимости.

Итан заметил внутреннюю борьбу, отраженную в ее взгляде. Каждый шаг давался ей с огромным усилием, словно она шла навстречу неизвестной судьбе. Виктория, сидящая в первом ряду, наблюдала за происходящим с улыбкой удовлетворения, которое теперь казалось Итану еще более зловещей.

«Если бы она знала то, что знаю я, все изменилось бы, когда правда выйдет наружу», — размышлял Итан, его глаза были прикованы к Оливии. Когда Оливия наконец дошла до алтаря, их взгляды встретились на мгновение. Между ними пронеслась волна понимания, безмолвная связь двух душ, объединенных против чего-то большего.

Священник Митчелл начал церемонию, его голос, эхом разносился по церкви, но для Итана слова казались далекими, затмеваемыми тяжестью секрета, который он теперь хранил. «Держись, Итан. Все будет раскрыто в нужный момент», — успокаивал он себя.

Церемония продолжалась, каждое слово священника усиливало напряжение в воздухе. И вот наступил решающий момент. Если у кого-то есть причина, по которой этот брак не должен состояться, говорите сейчас или молчите вовеки, — объявил священник.

В церкви воцарилась тяжелая тишина. Итан почувствовал, как его тело напряглось. Правда, которую он узнал, горела в его горле, умоляя быть раскрытой.

Он боролся с желанием говорить, понимая, что сейчас в игру вступает более крупный план. И в этот самый момент, к всеобщему шоку, Виктория резко встала. «У меня есть что сказать», — заявила она, — ее голос, разрезал тишину, как нож.

Сердце Итана замерло, его глаза расширились от шока. «Что она делает? Может ли она знать, что я раскрыл правду?» — думал он, начиная паниковать. Виктория направилась по центральному проходу церкви.

Ее каблуки, эхом, разносились по оглушающей тишине, воцарившейся вокруг. На ее лице играла жестокая улыбка, когда она заняла место перед всеми, рядом с алтарем. «Дорогие гости», — начала она, — ее голос был пропитан ложной сладостью.

«Я считаю, что все заслуживают знать правду об этой свадьбе». Ее глаза обратились к Оливии, которая стояла неподвижно, ее лицо побледнело от шока. «Это молодая женщина», — продолжила Виктория, указывая на невесту.

«Она могла бы пренебречь нашим социальным статусом, общаясь с отверженными с улиц». Ну вот результат ее глупого сострадания. Оливия почувствовала, как слезы обжигают ее глаза, но она не позволила им упасть.

«Виктория, пожалуйста», — прошептала она, ее голос дрожал. «Не делай этого. Слишком поздно для меня, пожалуйста, дорогая», — ответила Виктория, ее тон был острым, как бритва.

«Ты сама это на себя навлекла». Виктория повернулась к прихожанам, расправив руки в театральном жесте. «Посмотрите, мои друзья, вот невеста, которая выбрала выйти замуж за нищего, мужчину, который до прошлой недели жил на улице, грязный и голодный».

Шум недоумения и осуждения пронесся по церкви. Итан остался неподвижным, сжимая кулаки у боков, гнев кипел в его венах. Виктория продолжила свою безжалостную речь, «Вот что происходит, когда кто-то забывает свое место, когда отказывается уважать традиции и ожидания нашего общества».

Роберт наконец встал, его голос дрожал от возмущения, «Виктория, хватит! Как ты можешь так поступать с моей дочерью?». Воскликнул он, потрясенный. «Моя дочь?»…