Костя швидким кроком ішов із магазину. Він знав, що з-за воріт, огорож, з вікон його проводжали недобрими поглядами….

Дед обещал и обещание свое выполнил. Ровно в день рождения Кости он с утра не встал. Костя видел, что жизнь уходит из него, сидел рядом и плакал.

— Ты плачешь почему? Не надо. Это же все естественно. Человек приходит сюда только временно, рано или поздно все равно уйдет. Дальше будет другой путь… Мы только пока здесь его не знаем. Ты своими слезами меня мучаешь, да и свою душу без защиты оставляешь. Не плачь. Никогда не плачь, это лишает тебя силы.

— Какой силы, дед? Как я без тебя жить буду?

— Ерунду ты говоришь. Ты давно уже без меня живешь. Я, как мебель. Сам готовишь, сам учишься, сам в огороде, сам все решаешь. Ты просто не заметил, а я давно уже перестал вмешиваться. Что касается силы… Придет время, и ты сам все поймешь.

Костя попросил соседа сходить за Зинаидой Кирилловной.

— Никак дед собрался?

— Я не знаю. Может, она поможет.

— Я схожу, позову. Только ведь деду, если не ошибаюсь, 99 в прошлом году было. Пожил, повидал… Ты иди к нему, а я за Зинаидой.

Когда Зина пришла, все уже кончено было. Она отвела Костю на кухню, кликнула соседа.

— Давай, веди баб, будем к проводам готовить. И Костю к себе забери.

Костя уходить отказался. Он помнил слова деда, что нельзя избежать того, что должно быть. Значит, и плакать тут нечего. А свою боль он в себе держать будет.

На похороны приехало столько народу, что на маленьком деревенском кладбище яблоку негде было упасть. Оставалось только догадываться, откуда они все узнали, что того, кто им когда-то помог, больше нет…

На поминках к нему подсел председатель.

— Ну, Костя, какие планы?

— Да пока никаких. Мне учиться еще три года.

— Ты давай так, если нужна какая помощь, сразу говори. Я хоть и деревенский, но связи у меня в городе хорошие.

Костя удивленно смотрел на него:

— А вы разве на деда не в обиде?

— Нет, конечно, нет. Он же сразу сказал — не может. Если бы пообещал и не сделал… А так не смог. Чего обижаться-то? Жизнь, она такая…