Костя швидким кроком ішов із магазину. Він знав, що з-за воріт, огорож, з вікон його проводжали недобрими поглядами….

Костя сидел в кабинете. Он знал, почему деревенские так злы на деда, хоть и понимал, что совершенно несправедливо. Дед его был, как бы это правильно объяснить…

Не колдуном — колдунов сейчас нет, так сам дед говорил — а человеком, который чуть больше видит, слышит, знает и умеет. Он мог подсказать человеку что-то, мог обнаружить болезнь, которую врачи не видят, и в большинстве случаев мог вылечить ее.

Но дед не молодел. Силы уходили, память уже не та становилась.

У них в селе самым главным был председатель. Мужик справедливый, жесткий. Только благодаря ему их деревня процветала тогда, когда из других народ бежал. А у председателя дочка была, хорошая такая девочка. И она заболела. Год он ее возил по врачам, по больницам, а через год домой привез. Девочка уж и не вставала. Пришел к деду Никифору, на колени упал:

— Помоги, ты можешь.

Долго Никифор на него смотрел, потом сказал:

— Не могу. Теперь я бессилен. Если бы сразу…

— Помоги, дед. Прошу, вся надежда на тебя.

Никифор тогда сказал ему:

— Не мучай ребенка, отпусти. Душа ее чистая все равно уже не здесь. Больно ей, а как отпустишь, так хорошо ей станет.

Там она играет, резвится, с такими же, как сама. Только все время в тело возвращаться приходится, не отпускаешь ты ее.

Никто не знает, о чем они тогда беседовали. Долго говорили. Знали только, что пошел председатель за помощью, а вышел ни с чем. С того самого дня и поднялась деревня на Никифора, а заодно и на Костю, который был правнуком Никифора, и полной сиротой….