Хірург врятував з річки багату наречену, а коли загля нув їй під суkню, ЗАЦІПЕНІВ від побаченого…

У вас умерла пациентка?», спросила Алиса. Андрей оценил профессиональным взглядом, что сегодня она выглядит еще лучше, значит, лечение идет на пользу. «Да, совсем еще ребенок, 13 лет».

Ему вдруг захотелось выговориться, и он рассказал ей все как на духу, напоив чаем в ординаторской. «Вот это да! Я бы этому Стефану морду набила!», со злостью сказала девушку, отхлебывая чай. «А ты боевая, да?», усмехнулся Андрей.

Она кивнула. В свои 26 девушка выглядела как школьница, но характер был явно не из робких. Когда она падала с моста, Андрию подумалось, что это просто желание покончить со всем.

Возможно, увидела жениха с лучшей подругой и решила утопиться. Только вот все было иначе. «Алис, мне нужно с тобой поговорить.

Это, конечно, не мое дело, но ты должна это знать. А уж что с этим делать, решай сама. В твоей крови нашли лошадиную дозу транквилизаторов.

Мы не знаем, что это точно за препарат, но если ты говоришь, что не пила таблетки, то тебя пытались отравить или сделать неадекватной. Никаких психических отклонений у тебя не нашли. Те симптомы, что ты описывала, слабость, проблемы с памятью, то результат прием подобных лекарств».

Алиса покачала головой. «Нет, я ничего не пила. Совсем ничего, я была здорова и счастлива».

«Значит, остается только отравление». «Быть не может. Мой жених меня любит, вернее муж.

Он приходил ко мне, очень волновался, хотел даже остаться со мной здесь в больнице. Я ведь выросла в детском доме, Андрей Георгиевич. Там свои законы, и они отличаются от тех, что есть тут в обычной жизни.

Когда я выпустилась, то не смогла научиться быть как все. Устраивалась работать официанткой, но первый же нахал, который решил, что меня можно снять на вечер, получил от меня по лицу. Начальник устроил взбучку вместо того, чтобы заступиться, и тоже получил от меня.

А потом… Была работа уборщицей, где сорокалетняя дамочка самоутверждалась, унижая меня и мою сменщицу. «И она тоже получила от тебя по лицу?» угадал Андрей, еле сдерживая смех. «Да.

И говоря получила по лицу, я имею в виду, что ударила кулаком, как в боксе. В детском доме никто не дрался, как девчонка. Такие просто не выживали.

Мы все бились, как мужики, учили приемчики. Я дружила с парнями, и они меня натаскивали. Перед тем, как выпуститься, я была главной, наводила порядок и не допускала несправедливости.

Когда я уходила, ребята плакали. «Я часто захожу туда и сейчас, но теперь там все иначе. Справедливости снова нет».

«Сочувствую. Я вырос в семье, но родители взяли меня из детдома, еще ребенком. Я не помню этого, мне было около двух лет.

Знаю, что настоящий отец с матерью были лишены родительских прав за разбой. Знаешь, как в Сит-Эн-Энсе, у них большое преступное прошлое. Подробнее я не узнавал.

А когда стал совершеннолетним, оба уже были мертвы. Я боялся, что мне передастся их дух авантюризма, но я совсем не такой. Алиса пожала плечами.

А я ничего не знаю о родителях. У меня не было связи и не было возможности узнать. Да и плевать.

Они не умерли, когда меня забрали в приют. Мне был годик. Наверное, алкаши или что похуже.

Они-то они, а я-это я. Я предпочитаю думать, что у меня нет родителей. Гены ничего не решают, все решает для себя сам человек. Одно знаю точно, я бы не бросила своего ребенка, наступила бы на горло себе и своим хотелкам и сделала бы все, чтобы дети были счастливыми, потому что я знаю, что такое быть детдомовской.

Когда я набила морду этой заносчивой начальнице, меня посадили на пятнадцать суток. После этого я стала едва ли не бомжевать. У меня есть квартира, но ремонт в ней мне не по карману.

Я тусовалась с байкерами, как раз тогда я и поранила ногу. «Это ведь ты ее зашивал?» — спросила она. Андрей кивнул.

«Я помню. Я вспомнила тебя. А потом произошло что-то весьма странное.

Я спасла мужчину. Возвращалась ночью домой и увидела, что на него напали. Парни забрали у старика все, что у него было и стали избивать.

Я вмешалась. Я не любительница богатых толстосумов, большинство из них — мрази, но жестоко избивать человека, который и так отдал все, это слишком. Я стала драться и орать, как сумасшедшая.

Парни попятились назад. Отвоевала дяденьку, а он меня попросил довезти его до дома. Оказалось, что он жил в особняке в центре.

И один из этих элитных особняков теперь принадлежит мне, представляешь? Он привязался ко мне, стал вытаскивать меня из байкерской тусовки, дал работу в офисе. Там меня многому научили. Можно сказать, что у него семейная компания.

Люди, которые там работали, не его родные, но все друг другу были как семья. Я впервые чувствовал себя в своей тарелке. У него не было детей, и он завещал все состояние мне.

Придумал легенду, что я его дочь, но потом признался, что врал. Просто привязался ко мне. Я к нему тоже прикипела.

Только на тот момент, когда я его спасала, у него уже был рак на предпоследней стадии. Он прожил долго, почти четыре года, и передал мне свою компанию. Сказал, что не хочет завещать ее дальним родственникам.

Его жена и сын погибли, и умирая, он не боялся этого. Говорил, что отправляется к ним. Это было страшно, больно и просто жутко.

Я впервые видела смерть своими глазами. На похороны приехал его единственный племянник, сын сводной сестры от первого брака, Петр. Он влюбился в меня с первого взгляда, и мы стали жить вместе.

Он говорил, что ничего не смыслит в компании, она ему не интересна. Петя художник. Я помогла ему основать свою школу искусств.

Понимаю, что для тебя, человека, незнакомого с Петей, он сейчас главный подозреваемый. Ты наверняка подумал, что он меня травит, но нет. Он любит меня.

Ему неинтересна компания. Мы уже женаты, и все, что есть, оно у нас общее. Андрей покачал головой.

Алис, ты влюблена, и это сбивает с толку, но давай подумаем рационально, давай мыслить здраво. Твоя компания ему может и неинтересна, но деньги нужны всем. У него все есть.

Он сам говорит, что счастлив со мной. Я ведь разделила с ним все, когда вышла за него. И в тот же день тебе стало плохо? А незадолго до этого это Петя отвел тебя к психиатру, зачем? Такие симптомы могут свидетельствовать о куче болезней.

Это могла быть опухоль, неполадки в организме. Ты должна была начать с терапевта. Почему он отвел тебя к психиатру? Не знаю.

Он говорит, что поискал симптомы в интернете. Андрей покачал головой. А он еще и дурак у тебя, да? В интернете можно искать погоду, но и ее прогнозы неточны.

А найти свою болезнь по симптомам просто невозможно. Эти статьи пишут дилетанты, а диагноз ставится не только на основании симптомов, но и общего состояния и истории пациента. Знаешь, что бывают случаи, когда у пациента все признаки инфаркта, но он начинает рассказывать, что начитал все эти статьи и просто придумал их себе.

Век вседоступности информации люди перестали понимать, что для того, чтобы ставить диагноз, нужно восемь лет учиться на врача, восемь. Алиса рассмеялась. Это что, крик души у тебя? Что, пациента приходят постоянно, которые придумывают болезни? Спросила она…