Хірург врятував з річки багату наречену, а коли загля нув їй під суkню, ЗАЦІПЕНІВ від побаченого…

Это могло быть как от испуга после падения с моста, так и после алкоголя. — Тебе есть куда пойти? — спросил Андрей. Девушка помотала головой и заплакала.

— Ладно, если хочешь, я отвезу тебя к себе, хорошо? — спросил он. Она кивнула, и Андрей стал звонить в такси. Водитель приехал быстро и вовсе не удивился, увидев мокрую и грязную невесту возле реки.

Наверное, парнишка и не такое повидал, крутя баранку. Дома незнакомка приняла душ и, шатаясь, дошла до дивана. Она не говорила, будто не могла связать и двух слов.

Андрей дал ей вещи, чтобы переодеться, и уложил на диван. Укрывая ее, он заметил шрам на колене. — Это же я накладывал тебе швы! — прошептал он.

Невеста открыла глаза, всмотрелась в лицо хирурга и тихо кивнула. После чего снова закрыла глаза и погрузилась в долгий сон. Утром состояние девушки не улучшилось.

Андрей боялся, что виной тому может быть травма. Она говорила, но бессвязно. Это не могло быть похмельем.

Он взял ее с собой на работу и положил в хирургию, чтобы обследовать. — Это похоже на передозировку препаратов, психотропных. Я наблюдал такую картину у моего брата.

Он был зависимым от таблеток и хотел покончить с собой. Выпил в шесть раз больше допустимой нормы и на показателях было примерно так несколько дней, пока кровь не очистилась, — сказал Андрею молодой врач, его коллега и товарищ. — Да, ты прав.

Врач попросил медсестру сделать пациентке два укола и назначил систему. — Я поговорю с терапией, они проведут пациентку, а лечить буду сам, — сказал Андрей. — Зачем она вам? — спросил коллега.

— Дело в том, что я ее помню. Она приходила к нам уже, ее порезали или она сама, не припомню. Какие-то байкеры привезли.

Бог знает, что с ней было, но выглядела она как нищенка. Я зашивал ее колено. А вчера, когда увидел ее, она была в дорогом платье, ухоженная, только вот сознание спутанное.

Не пойму, что с ней, хочу расспросить. Я вроде как спас ее вчера и чувствую ответственность, — объяснил он. Андрей ушел, убедившись, что состояние девушки не вызывает опасений.

А утром, вернувшись на работу, первым делом направился к незнакомке. Надо же! Невеста прыгает в воду, а он ее спасает. Уж не его ли это судьба? Такие мысли приходили ему в голову, но они почему-то вызывали только усмешку.

— Грачев, ко мне в кабинет! — окликнул его заведующий. Андрей недовольно сжал губы. Ему хотелось узнать, как там его пациентка.

Но новости от заведующего были тоже важны. — Ты ведь знаешь, мой старший брат — адвокат. Он поговорил с родителями Ангелины, и они отказались подавать в суд.

Мать девочки попросила у тебя прощения, сказала, что была не в себе. Удивительно, как адвокаты умело ставят людям мозги на место, да? — улыбнулся седой мужчина, сидя за массивным деревянным столом. Андрей вздохнул.

— Мне должно было стать легче, но не стало. Девочку это не вернет, — сказал он. — Она все равно умерла бы, мне жаль, что так вышло.

Степан тоже очень переживает. Он не проводил операцию, но все равно винит себя. И я тоже.

И родители девочки винят, и ты, но Ангелину это не вернет, ты прав. Мы все приняли это решение. Андрей кивнул и молча вышел из кабинета, направившись к незнакомке.

Войдя внутрь, заставил себя переключиться, как делал всегда. Какие бы невзгоды его ни терзали, он всегда оставлял их за пределами палаты пациента или операционной. Ничто не должно отвлекать.

— Как она? — спросил он у той же медсестры, которая как раз заканчивала смену. — Получше. Сейчас заснула, но ночью была уже в себе.

Показатели почти дошли до нормы, ваше лечение помогло. Обрадовала она его. Медсестра вышла, а пациентка открыла глаза.

— Здравствуйте, меня зовут Андрей Георгиевич, как вы себя чувствуете? — начал он. Девушка пожаловалась на шум в ушах и беспорядочность мыслей, но сегодня она отдавала себе отчет в своих поступках. — Я плохо помню, что было вчера.

За мной кто-то гнался. Была свадьба, мы поженились с Петром. А потом мне стало плохо, и он отвел меня к реке.

Дальше все смутно. Мне кажется, что он попросил меня прыгнуть, если я его люблю. А потом за мной кто-то побежал.

Я убегала, прыгнула в воду и от испуга потеряла сознание. — Вы меня вытащили? — спросила она, вглядевшись в лицо врача. — Да, это был я. — Вы употребляли алкоголь или что-то запрещенное? — Нет, нет, я совсем не пью.

И на свадьбе не пила, у меня непереносимость алкоголя. И ничего запрещенного я никогда не пробовала. — Может, какие-то таблетки? — спросил Андрей.

Девушка покачала головой. Пила сок, ела салат и вдруг стало плохо. Я подумала, что это от переутомления.

Подготовка к свадьбе была очень выматывающей. У меня ведь нет никого, ни родителей, ни друзей. Есть только Петя.

Нужно ему сказать. Он, наверное, с ума сходит от волнения, — забеспокоилась пациентка. — Обязательно.

Закончу опросы, и вы позвоните ему с моего телефона. Помните номер? Девушка кивнула. Я не знаю, что случилось.

Правда, не знаю. Недавно врач нашел у меня шизофрению, но диагноз не подтвердился. Петя привел меня к какому-то доктору, и тот поставил такой диагноз.

У меня была нарушена память, я забывала вещи, путала имена. Иногда мне казалось, что все стоит не так. Например, я входила в комнату, а кровать не в том углу.

Петя меня убеждал, что кровать стояла так всегда, а я просто не могла в это поверить, будто сходила с ума. Может, я действительно больна? Андрей нахмурился. — Не похоже пока.

Но исключать болезни будем по очереди. Скажите ваши данные, при вас вчера ничего не было, и мы не смогли завести карту. Денисова Алиса Станиславовна.

Родилась 5 июля 1995 года. Она рассказала Андрею все о себе. Речь была внятная, говорила уверенно, без примесей бреда.

Не было в ее словах или поведении ничего, что указывало бы на наличие болезни. В тот день у Андрея не было плановых операций, даже экстренных не привозили. У него были приемные часы, после чего он вплотную занялся Алисой.

Лично привел ее на прием к психиатру, тот назначил свои тесты и процедуры. Андрей тоже назначил дополнительные анализы и обследования, включающие МРТ головного мозга. Алиса спала в палате, когда спустя сутки все анализы были собраны.

У Андрея началась ночная смена, и он говорил в коридоре с коллегой. Шизофрении нет, нет и симптомов, ничего даже близко похожего. А судя по расширенному анализу, она принимала серьезные психотропные лекарства.

Может у нее был стресс и она так с ним справлялась, не знаю. МРТ не выяснила даже депрессии. Она почти здорова физически, не считай мелочей.

Но здоровых-то сейчас и нет, только необследованные, рассуждал психиатр. Андрей кивал в знак согласия. Она сказала, что не пила таблетки.

Тогда, может, зависимая от них? Когда человек подсаживается на лекарства, скрывает это? Это как с алкоголизмом или чем похуже? Андрей посмотрел на коллегу и вздохнул. И только курильщики не делают секреты своей пагубной зависимости. Психиатр нервно хихикнул.

Подколол, молодец, сам ты не куришь? Спросил он. Все знали, что Давид заядлый курильщик. Нет, курил в юности, но перестал.

Жене не нравился запах табака. Они проговорили почти час. Давид Нестерович был местным психиатром, хороший товарищ Андрея.

Он помог ему пережить расставание с женой, выписав хороший препарат, который и поставил Андрея на ноги. Было почти 11 вечера, когда к Андрею пришли родители Ангелины. Они заехали по дороге в аэропорт, чтобы проститься и попросить прощения.

Алиса вышла из своей палаты и стала невольной свидетельницей этого разговора. «Мы уезжаем из города, поживем пока в Питере, здесь слишком тяжело», сказал отец девочки. «Простите меня, я была не права.

Понимаю, что это не ваша вина. Геличка болела, болела с рождения, и мы знали, что так будет. Мне сказали об этом еще на УЗИ, но я все равно родила.

А она прожила долгую жизнь для людей с таким диагнозом. Врачи удивлялись. Простите меня, я больше не виню вас», сказала мать со слезами на глазах.

«Крепитесь, примите мои соболезнования и простите, что не смог помочь», сказал Андрей. Когда тяжелый разговор подошел к концу и охранник проводил ночных гостей к выходу, он обернулся и увидел ее. «Простите, я ждала вас и случайно все услышала…