«Говоришь на 8 языках?» — миллионер расхохотался.. Но ее ответ разрушил его мир
Она отвечала каждому терпеливо и с улыбкой. Шестой язык. Потом был мужчина средних лет, который искал что-то в отделе украинской классики.
Он спросил у Софии, есть ли в библиотеке редкое издание Франко. Она не просто показала ему полку. Она завела с ним разговор о «Захаре Беркуте», цитируя по памяти целые отрывки.
На украинском. Седьмой язык. Алексей уже не был в шоке.
Он был раздавлен. Каждое новое слово на новом языке было молотом, который дробил его мир на мелкие осколки. Все, во что он верил, в силу денег, в превосходство своего класса, в то, что люди из низов ленивы и глупы.
Всё это оказалось ложью. Грандиозной уродливой ложью, которую он сам себе и выдумал. Последний эпизод произошёл почти перед самым закрытием.
В зал вошёл элегантный мужчина, говоривший по-украински с сильным французским акцентом. Он искал сборник стихов Поля Верлена. София встала, подошла к нужному стеллажу и через минуту протянула ему тоненькую книжечку в потёртом переплёте.
«Вот, пожалуйста», сказала она на безупречном французском. Мужчина удивлённо вскинул брови. «Вы говорите по-французски?» «Немного», — скромно ответила она.
«Невероятно», — пробормотал он, открывая книгу, — «какое у вас любимое». София на секунду задумалась, а потом тихим почти шёпотом голосом прочла несколько строк. Её французский был так мелодичен и чист, что Алексей, знавший этот язык по деловым переговорам в Париже, был потрясён до глубины души.
Она не просто знала слова. Она чувствовала музыку языка. Восьмой язык.
Восемь. Она не солгала. Когда библиотекарь объявила, что через пять минут библиотека закрывается, София начала собирать свои книги.
Алексей встал, ноги были ватными. Он не мог уйти. Не сейчас.
Он должен был что-то сделать, что-то сказать. Он подождал, пока она выйдет из зала, и последовал за ней. Она спустилась по старым ступеням и пошла по тускло-освещённой улице в сторону бедных кварталов.
Он пошёл за ней, держась на расстоянии. Он не знал, что скажет. Он вообще ничего не знал.
В его голове была оглушительная пустота, в которой эхом отдавались восемь разных голосов, звучавших из уст одной маленькой девочки. Она шла быстро, не оглядываясь. Хрупкая фигурка, одинока, идущая в ночи.
А он – могущественный Алексей Иванович, владелец заводов, газет, пароходов, плёлся за ней, как побитый пес, чувствуя себя самым ничтожным и жалким человеком на свете. Его мир рухнул, и на его развалинах он впервые увидел настоящий мир, огромный, сложный и бесконечно далёкий от того, который он видел из окна своего пентхауса. Подождите! Голос сорвался, прозвучав жалко и чуждо.
София замерла, не оборачиваясь. Улица была почти пуста. Лишь ветер гонял по асфальту осенние листья.
Она стояла под тусклым светом единственного фонаря. Её маленькая фигурка казалась ещё более хрупкой в сгущавшихся сумерках. Алексей сделал несколько шагов, сокращая расстояние.
Сердце стучало так сильно, будто хотело пробить грудную клетку. Он, привыкший повелевать, сейчас не мог подобрать нужных слов. «Пожалуйста, — повторил он тише, — не уходите».
Она медленно повернулась. В её глазах не было ни страха, ни удивления, только безмерная спокойная усталость. Она смотрела на него так, как смотрит на нечто неизбежное, как на плохую погоду, которую нужно просто переждать.
«Что вам нужно, пан Иванович?» Её голос был ровным, без всякого выражения. «Хотите ещё раз посмеяться? У вас сегодня не получилось, так вы решили попробовать снова». Её слова были не уколом, а констатацией факта.
И от этого становилось ещё хуже. Обвинение можно было оспорить, на оскорбление — ответить. Но эта спокойная правота обезоруживала.
«Нет, — выдавил он, — я хочу извиниться». София чуть склонила голову на бок, словно услышала что-то диковинное. «Вы уже извинились.
Там, в библиотеке. Ваше лицо сказало всё, этого достаточно». «Нет, недостаточно!» Он сделал ещё шаг.
«Ничего недостаточно, я вёл себя как… как последняя скотина. Я сказал ужасные вещи. Я был неправ.
Я был слеп». Он замолчал, с трудом переводя дыхание. Вся его жизнь и все его достижения казались сейчас пылью по сравнению с достоинством этой девочки.
«Люди часто бывают слепы, — тихо ответила она. Особенно те, кто живёт очень высоко. Оттуда плохо видно, что происходит внизу».
Она снова повернулась, чтобы уйти. «Прошу вас!» В его голосе прозвучало отчаяние. «Пять минут! Всего пять минут вашего времени! Позвольте мне… позвольте мне хотя бы угостить вас чашкой кофе.
Вон там, за углом, есть небольшое кафе. Я просто хочу понять». София посмотрела в указанном направлении и потом снова на него.
Она видела перед собой не всемогущего магната, а растерянного, сломленного человека. В его глазах была неподдельная мольба. «Хорошо», — сказала она после долгой паузы.
«Десять минут. Не больше. Моя сестра ждёт меня».
Маленькое кафе было почти пустым. За одним столиком сидела пожилая пара, за другим… Молодой парень читал газету. Пахло свежей выпечкой и крепким кофе.
Они сели за самый дальний столик у окна. Алексей неуклюже снял своё дорогое пальто, не зная, куда его пристроить на простом деревянном стуле. София сидела напротив, сложив на столе свои тонкие руки.
Она не сняла старенькую куртку. Официантка принесла два кофе. Алексей заказал, не спрашивая и теперь корил себя за эту старую привычку всё решать за других.
«Я не понимаю», — начал он, не решаясь поднять глаза от чашки. «Как? Как вы смогли выучить все эти языки? У вас были лучшие учителя? Частные школы?» София сделала маленький глоток. «У меня были лучшие учителя», — медленно произнесла она.
«Их звали мама и папа». Алексей поднял на неё взгляд. «Они были преподавателями? Лингвистами?» «Они были дипломатами», — ответила она.
«Мой отец, Василий, работал в посольстве нашей страны. А мама, Ольга, была его помощницей и переводчиком. Она знала двенадцать языков.
Я по сравнению с ней — просто ученица». Алексей замер. «Дипломаты.
Не уборщики, не рабочие, не нищие из трущоб. В его голове что-то щёлкнуло. Одна деталь встала на своё место, но от этого вся картина стала ещё более непонятной.
«Вашей страны?» — переспросил он. «Да. Мы из Бурунди.
Это маленькая страна в Центральной Африке». Он кивнул, делая вид, что знает, где это. На самом деле, он едва ли смог бы найти её на карте мира.
Для него существовали только страны, где у него были деловые интересы. «Мы много переезжали», — продолжала София, глядя куда-то сквозь стекло на ночную улицу. «Я родилась в Париже….
