Дочь увозила мать в город – но на вокзале та вдруг полезла под лавку… ТАКОЙ находки никто не ждал!
— Господи, спаси и помилуй! — прошептала старушка, бросаясь к ведру с водой. Тяжело дыша, она несколько раз окатила огонь водой, закашлялась от едкого дыма, но не останавливалась. Ее руки дрожали, но, к счастью, она успела потушить огонь, прежде чем он охватил весь дом.
Когда все было позади, Марфа Ивановна упала на табурет, вся обессиленная и, прижимая к груди свою спасительницу. — Мася, ты меня спасла! — прошептала она, поглаживая полосатую шерсть. — Если бы не ты, дома у нас уже не было бы.
И меня тоже. С того дня Мася стала для нее больше, чем просто кошка. Она была ее ангелом-хранителем, подарившим ей вторую жизнь.
Телефон звякнул в кармане Веры, и она, улыбнувшись, передала трубку матери. — Бабуля, привет! — Это я, Лариса, — раздался веселый голос внучки. Марфа Ивановна с трудом поднесла телефон к своему уху.
— Лариса, внученька, ну что там у вас? Учеба-то как? — Все хорошо, бабуль. Знаешь, а я тебе сюрприз приготовила. Я комнату для тебя своими руками убрала.
Там окно еще такое большое. И светлое. И кровать мягкая.
Я сама все проверила. — Ларис, — тихо проговорила она, — спасибо тебе, внученька. Только я вот думаю, как оно там, в городе-то? — Тебе хорошо у нас будет, — уверенно сказала Лариса.
— Я еще бабушке-соседке сказала, что ты скоро приедешь. Она тебе варенье свое передала. Марфа Ивановна улыбнулась.
— Варенье. Это хорошо. Но вдруг она поняла.
Никто из них не сможет заменить тот вид из ее окна, тот запах яблонь и тот старый коврик, на котором спит ее Мася. — Ты у меня такая хорошая, Ларисочка, — ответила бабушка, стараясь не выдать дрожь в голосе. Старенький автобус тяжело остановился у вокзала.
Вера помогала матери выйти, не выпуская из рук сумки. Марфа Ивановна крепко держала переноску с кошкой, словно это было единственное, что ее удерживало от слез. — Мам, осторожно, тут ступеньки крутые, — сказала Вера, поддерживая ее под локоть.
— Да вижу я, вижу, — пробормотала Марфа Ивановна, стараясь спрятать дрожь в голосе. На вокзале было шумно. Кто-то спорил с кассиршей.
Дети носились с горячими пирожками в руках, суетились пассажиры с багажом. В этой суете Марфа Ивановна почувствовала себя маленькой и совсем чужой. — Нам к четвертому пути, — сказала Вера, оглядывая табло.
