Дочь увозила мать в город – но на вокзале та вдруг полезла под лавку… ТАКОЙ находки никто не ждал!
Морозный воздух ворвался в дом. Но вместе с ним пришла удивительная тишина. Небо было чистым и звездным, а на снегу лежал лунный свет, окрашивая все в серебро.
Марфа Ивановна стояла на пороге дома и не могла отвести взгляд. А потом она увидела нечто очень странное. На краю двора, прямо под яблоней, стоял старый деревянный стул.
Тот самый, на котором любил сидеть ее покойный супруг по вечерам. Но его давным-давно убрали в сарай. «Откуда он здесь?» — «Это ты, Коля?» — прошептала она, сжимая полы платка.
Мася тоже подошла к стулу и тихо замурлыкала, словно что-то подтверждая. Марфа Ивановна вздохнула и вдруг поняла. Это был знак.
Знак того, что дом не хочет ее отпускать, что память живет здесь.
В каждой доске, в каждом предмете, в каждом звуке Мася потянулась на подоконнике и недовольно мяукнула, когда Марфа Ивановна подняла ее на руки. «Ну вот, моя хорошая, нам пора собираться!» — тихо сказала хозяйка, ласково поглаживая полосатую шерсть.
Кошка даже прищурилась в этот момент, словно понимая, что ее спокойным дням в этом доме приходит конец. Марфа Ивановна села в кресло, устроив кошку у себя на коленях. Та замурлыкала, а в голове старушки вновь вспыхнули воспоминания.
Мася появилась здесь, когда Марфа Ивановна еще держала хозяйство. Маленький котенок, которого притащила Вера, был весь в грязи и с ободранным ухом. «Мама!
Она сама нашла меня! Я не могла ее просто бросить!» — говорила тогда Вера, держа котенка в дрожащих руках.
— Ах ты, бесёнок! Ну теперь ты мой! Тихо пробормотала Марфа Ивановна, и Мася сразу замурлыкала в ее ладонях. С тех пор кошка всегда была рядом. Когда затих дом после переезда дочери, и когда стало слишком тихо после ухода мужа.
Она терпеливо слушала, как хозяйка читает газету, жалуется на давление или вспоминает молодость.
«Мне без тебя никак, Масенька!» — прошептала Марфа Ивановна. Кошка подняла голову, как будто хотела ответить, но лишь сонно зевнула…
