Дочь увозила мать в город – но на вокзале та вдруг полезла под лавку… ТАКОЙ находки никто не ждал!

Руки машинально натянули шерстяной платок. — Ты чего не спишь? Голос соседки Анны Петровны заставил ее вздрогнуть. — Да как-то не до сна.

— Вот думаю себе. Ну как все это можно бросить? — Марфа Ивановна прислонилась к перилам, глядя на дальний лес. — А ведь бросать придется! Анна Петровна подошла ближе, поправила на голове платок.

— Ты что, насовсем решила ехать? — продолжила разговор соседка. Вера уговаривает. Говорит.

— Возраст уже у меня. Надо ближе к детям. — А ты-то сама хочешь? — прямо спросила соседка.

Марфа Ивановна молчала, теребя край платка. — Знаешь, что я тебе скажу, соседушка? Тебе тут намного лучше. Но кто нас в старух спрашивает? Все ведь у них для нашего же блага.

Анна Петровна тяжело вздохнула после этих слов. — Ты только главное не забудь. Мася тебе дороже всех городов на свете.

Ведь если бы не она, лежала бы ты уже давно на кладбище. Марфа Ивановна в упор взглянула на свою соседку. — Думаешь, я этого не знаю? Анна Петровна лишь кивнула и тихо пошла к себе домой.

А Марфа Ивановна так и осталась на пороге, наблюдая, как из трубы ее дома поднимается такой до боли родной дым. Вернувшись в дом, Марфа прилегла. И начала вслушиваться в до боли знакомые и родные звуки.

Потрескивание печки. Завывание ветра за окном. Тихое постукивание стрелок будильника на прикроватной тумбочке.

Но вдруг что-то пошло не так. Мася неожиданно поднялась с подоконника и начала беспокойно мяукать. — Опять тебе не спится! — проворчала Марфа Ивановна, садясь на кровати.

Однако кошка не унималась. Она спрыгнула на пол, подошла к двери и заскребла когтями, будто зовя хозяйку за собой. Марфа Ивановна встала, накинула шерстяной платок и, нехотя, открыла дверь…