Дети не навещали богатую мать в больнице, но пришли с нотариусом писать завещание. Но их уже ждал СЮРПРИЗ, от которого всем стало плохо…
Анна улыбнулась, еще крепче сжав ее руку. «А вы для меня. И я знаю, что у нас все получится».
Ночь перед окончательным решением была для Веры Ивановны особенно долгой. Она лежала в темноте, прислушиваясь к стуку собственного сердца, которое, казалось, билось громче обычного. Мысли о предстоящей операции переполняли ее.
А вдруг это последний шанс? А вдруг все закончится, и я даже не попрощаюсь с Аннушкой? Но вместе с этими страхами она чувствовала слабую, но уверенную тягу к жизни, которой так давно не ощущала. На утро, когда первые лучи солнца пробились через узкое окно, Вера вызвала Сергея Петровича. Доктор вошел в палату с деловым видом, держа в руках папку с ее анализами.
«Доброе утро, Вера Ивановна», – начал он, садясь на стул у кровати. «Вы готовы принять решение?» Она посмотрела на него, стараясь сохранить твердость в голосе. «Да.
Я согласна на операцию». Сергей Петрович одобрительно кивнул. «Хорошо.
У нас немного времени на подготовку. Сегодня пройдем дополнительные обследования, а завтра во второй половине дня будем оперировать». Когда доктор ушел, в палату практически сразу зашла Анна.
На ее лице светилась надежда, как будто она заранее знала, что Вера примет правильное решение. «Вы решились?» С волнением спросила она, садясь рядом. «Да, Аннушка», – подтвердила Вера.
Хотя страшно до дрожи. Анна ласково погладила ее по руки. «Бояться – это нормально.
Но вы сделали шаг. А я буду рядом, как всегда». Остаток дня прошел в хлопотах.
Медсестры забегали с бумагами, врачи проверяли состояние. Анна все время была где-то рядом, помогала с мелочами, поправить подушку, принести воды, или просто держала за руку, когда Вера начинала нервничать. Вечером, когда все анализы были завершены и палата опустела, Вера позвала Анну к себе.
«Сядь, милая. Я хочу поговорить», – попросила она, указывая на стул. Анна села, ее лицо выражало внимание и заботу.
«Аннушка, я думала о твоей мечте. О Париже. Ты знаешь, я ведь никогда не верила в такие вещи.
Но ты заставила меня иначе взглянуть на жизнь. Ты подарила мне эту надежду». «И вы подарили ее мне», – тихо ответила Анна.
«Я ведь тоже многое переосмыслила, глядя на вас». Вера немного помолчала, собираясь с мыслями. «Ты знаешь, если я вернусь…» Она сделала паузу, ловя взгляд Анны.
«Мы полетим в Париж. Втроем. Ты, твоя мама и я».
Глаза Анны наполнились слезами. Она протянула руку и жала ладонь Веры. «Вы обязательно вернетесь, Вера Ивановна».
«И мы поедем. Это уже не просто мечта. Это наш план».
Ночь перед операцией была неожиданно спокойной. Вера чувствовала страх, но этот страх больше не подавлял ее. Он стал частью ее решимости.
Когда утром медсестра пришла за ней, чтобы отвезти на подготовку, Анна уже ждала в коридоре. Она подошла к каталке и наклонилась к Вере. «Я буду здесь, пока вы не вернетесь», – сказала она.
«Помните, у нас есть план». Вера слабо улыбнулась. «Спасибо тебе, внученька.
Ты – мое чудо». Анна вытерла глаза, чтобы Вера не заметила слез и кивнула. Когда каталка покатилась по длинному больничному коридору, Вера смотрела в потолок, думая о том, что теперь у нее есть ради чего жить.
Ради себя. Ради Анны. Ради того, чтобы вместе увидеть Париж.
На следующий день в больнице Веры Ивановны появилась суета. Дверь палаты распахнулась, и в проеме показались Максим и Наталья. В руках у Максима была папка с какими-то бумагами, а за ними следовал нотариус, мужчина с озабоченным выражением лица и портфелем.
«Мам, ты как?» – начал Максим, не дожидаясь ответа и оглядывая палату. Его голос звучал сухо, без намека на заботу. Наталья держалась немного в стороне, разглядывая что-то в телефоне, но на ее лице читалась смесь раздражения и нетерпения.
Вера Ивановна подняла голову с подушки, слегка нахмурившись. «Максим, Наташа, что вы тут делаете?» – спросила она, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри ее охватило неприятное предчувствие. Максим бросил папку на прикроватную тумбочку и сел на стул, закинув ногу на ногу.
«Мам, давай не будем ходить вокруг да около. Мы пришли решить важный вопрос». Он указал на папку.
«Вот завещание. Ты просто подпишешь, и все будет сделано». «Завещание?» Вера нахмурилась еще сильнее.
«А зачем сейчас? У меня же операция, доктор говорит, что есть шанс». «Мам», – перебила Наталья, не отрываясь от телефона, «ты сама говорила, что тебе плохо. Так что давай будем реалистами.
Чем раньше все оформить, тем лучше для всех». Вера медленно перевела взгляд с дочери на сына. Горечь и разочарование сжали ее сердце.
«Реалистами? Вы уже списали меня со счетов?» – тихо произнесла она, но голос ее дрожал. Максим пожал плечами. «Мам, ну ты же понимаешь, как это все работает».
Если вдруг что, он сделал паузу, будто тщательно подбирая слова. «Не хотелось бы, чтобы мы потом ждали полгода, пока все уладится. Это просто документы, ничего личного».
Вера долго смотрела на него, пытаясь осмыслить услышанное. Ее пальцы дрожали, но она старалась сохранить самообладание. «Значит, вы даже не верите, что я могу выкарабкаться?» С горечью спросила она.
«Вы пришли не поддержать, а устроить разборы наследства?» «Мам, ну что ты начинаешь?» – раздраженно бросил Максим. «Просто подпиши, и мы больше тебя не побеспокоим». Нотариус, все это время молчавший, шагнул вперед.
«Простите, Вера Ивановна, но если вы хотите, мы можем быстро все оформить». «Это займет всего несколько минут. Вы…» Вера с трудом поднялась на локтях, ее взгляд был полон укоров.
«Вы даже не спросили, как я себя чувствую, как прошла моя подготовка к операции? Вы пришли просто, чтобы разделить то, что, по-вашему, я уже не увижу?» Наталья, наконец, подняла голову от телефона. «Мама, не надо драмы. Мы все равно твои дети, это нормально».
«Нормально?» Вера покачала головой, ее голос задрожал от злости и обиды. «Нормально, что вы ждете моей смерти, чтобы заполучить деньги и имущество. Вы вообще слышите, что говорите?» Максим встал со стула, явно раздраженный.
«Мам, хватит этих сцен. Мы приехали сюда ради дела. Просто подпиши, и все»…
