«Дам миллион, если ты меня вылечишь», — улыбнулся миллионер… Пока ребёнок не дотронулся к нему

Но не стал. Она и так всё знала». Александр пришёл в себя позже, лежал, прикрыв глаза.

Слабость была нестерпимой, но какой-то другой, светлой. В палату вошёл Лука. В руках у него был конверт.

Он молча положил его на тумбочку. «Что это?» – спросил Александр. «Чек.

Миллион гривен. Вы его подписали. Я его… рву».

Он достал из кармана бумагу, разорвал её пополам и бросил в урну. Почему? Лука сел рядом. «Потому что настоящие дела не покупаются.

За то, что вы сделали, не платят. За это благодарят». Он встал и вышел, оставив за собой тишину.

Александр закрыл глаза и впервые за много лет улыбнулся. Не деловой улыбкой, не вежливой, не фальшивой. Настоящей.

Он знал, впереди много боли. Много работы. Но он уже знал, зачем жить.

Через три месяца после выписки Александр сам копал землю. Мелкой лопатой, с перевязанным боком, в плотной рубашке он прокладывал траншею для водопровода. И если бы кто-то, кто знал его год назад, увидел это, не поверил бы.

«Осторожнее, не напрягайтесь», сказала медсестра, наблюдая за его движениями. «Я уже отдал почку. Мышцы уж как-нибудь выдержат», – отозвался он с усмешкой.

Он похудел, поседел ещё сильнее, стал ходить медленно, с тростью, но в каждом его движении было что-то новое. Упорство, смысл, цель. В бывшей заброшенной школе теперь кипела работа.

По его проекту здесь создавался Институт Марии – образовательный центр для детей из разрушенных районов. Не просто приют, не просто класс с обоями, а настоящее место, где детям будет безопасно и интересно жить и учиться. Каждое утро он приходил туда, как рабочий.

Иногда с бумагами, чаще с инструментами. Он был не руководителем, а участником. Поднимал коробки, красил стены, проверял вентиляцию.

Дети уже перестали бояться его. Он стал для них «дядя Александр». Иногда с конфетами, иногда с шутками, иногда просто рядом.

Он сидел с ними на полу, собирал конструкторы, читал сказки. «Вы правда были миллиардером?» – спросил как-то один мальчик. «Был», – ответил он.

«А теперь я человек. Он больше не жил в особняке. Купил себе небольшую квартиру рядом со школой, сам готовил.

Сам стирал. Иногда Мария присматривала за его питанием, но в остальном он учился жить заново. Без прислуги, без водителей, без удалённости от мира.

Лука уже почти не был ребёнком. Он вытянулся, носил очки, вёл тетради с аккуратными записями. Он учился на специальных курсах, которые сам Александр оплатил и готовился поступать в медицинский колледж.

Именно он стал первым, кто выступал на открытии Института Марии. Зал был полон. Дети, родители, волонтёры, строители.

Камеры, чиновники. Все были. Но главным был он.

Лука стоял на сцене, в светлой рубашке и с тем же самым серьёзным выражением, каким однажды, много месяцев назад, он смотрел на мужчину в инвалидном кресле под платаном. «Когда-то я играл во врача», – начал он. «И сказал одному человеку, что могу его вылечить.

Мне тогда было всего девять. И знаете что? Я не знал, смогу ли. Но я верил».

Он оглядел зал. «А потом он вылечил меня. Не телом, а делом»…