Чоловік привіз мене до села познайомитися з батьками! Побачивши його матір, я ПЕРЕЛЯКАЛАСЬ – а далі сталося те від чого я взагалі ВТРАТИЛА мову
Не снимая замызганной фуфайки, он шагнул к сыну. Крепко его обнял.
«Здорово, батя!» — отозвался Василий, хлопнув отца по спине. «Руки мой, а потом здоровкайся!» — прикрикнула свекровь, и мужичок послушно поплёлся к рукомойнику.
Потом он повернулся ко мне, взял за руку своими шершавыми пальцами. Улыбнулся: «Здравствуйте, барышня!»
У свёкра оказались весёлые голубые глаза с хитринкой, редкая рыжая бородёнка. И кудрявые волосы с медным отливом, торчавшие во все стороны.
«Мать, налей-ка нам щей!» — гремя жестяным рукомойником, попросил он. Мы сели за стол, подняли стаканы.
«За вас, дорогие!» — провозгласил Василий Васильевич. После выпитого и съеденного я осмелела.
«Василий Васильевич, а почему у вас в роду все Василии?» — спросила я, подцепив ложкой кусочек холодца. Свёкр усмехнулся, откинулся на спинку стула.
«Всё просто, Валюша! И дед мой, и отец, и я — все мы печники в нескольких поколениях».
«Только Васька вот, — он кивнул на сына, — токарем решил стать». «Токари, батя, тоже стране нужны», — вставил Василий, подмигнув мне.
«А печку трудно класть?» — не унималась я. Свёкр поднял вверх указательный палец, словно учитель.
«Это, девонька, целое искусство! Чтоб красиво, чтоб не дымило, чтоб пироги вкусные пекла!»
«Ты не гляди, что я хлипкий с виду. Мы, рыжие, народ выносливый, солнышком целованный!»
«Васильич у меня на все руки мастер!» — похвалилась свекровь, подперев щеку ладонью. «Батя, расскажи чего-нибудь, а мы послушаем!» — попросил Василий, отставив пустую тарелку.
Свёкр вздохнул, погладил бородёнку. Хитро взглянул на нас…
