Через год после развода я горько пожалел, что ушел к любовнице

— И я бы не сказала. Живи, как знаешь. Да только тяжело ей сейчас, — продолжала соседка, качая головой.

— Зарплата-то не шибко там велика, да еще няньки платить приходится. Сама-то Наташа работает. А что ты ей на девчонок посылаешь? Она не трогает, только мне за квартиру переводит.

— Так вот, Ленчик, думай теперь, что со всем этим делать! — Валентина Павловна замолчала, глядя на него. Леонид, обхватив голову руками, молчал.

Потом мужчина поднялся, осипшим вдруг голосом произнес: — Спасибо, тетя Валь. Он вышел из квартиры, чувствуя, как сердце сжимается. Вернулся к себе, прошел в бывшую их с Наташей комнату, встал у окна.

Засыпающий город светил ему тысячами огней, и в каждом Леонид видел молчаливый укор. Позже, проваливаясь в сон, мужчина подумал: «Только бы она простила меня! Только бы простила!» Он заснул, сжимая в руке листок с адресом Наташи.

Наутро Леонид проснулся с тяжелой головой. Он долго лежал, глядя в потолок, где знакомые трещины напоминали о прошлом. Решение ехать к Наташе пришло само собой, словно другого пути и не было.

Он собрал небольшую сумку, положив туда только самое необходимое. В голове крутились слова Валентины Павловны о ребенке, о мальчике, которого он даже не знал. Леонид чувствовал себя виноватым, но надежда теплилась в груди.

Дорога до поселка оказалась долгой. Автобус трясся по ухабам, а за окном мелькали поля и редкие деревни. Леонид смотрел на пейзаж, но видел только лица дочерей и Наташи.

Поселок встретил его тишиной и запахом свежескошенной травы. Небольшое скопление домов, школа, пара магазинов — вот и весь центр. Леонид спросил у прохожего, где находится нужная улица, и пошел, чувствуя, как сердце снова колотится.

Дом Наташи оказался небольшим, но уютным, с цветами у крыльца. Ле gageонид постоял у калитки, собираясь с духом. Наконец, он толкнул скрипучую дверцу и шагнул к крыльцу…