Будешь меньше выпендриваться со своей зарплатой. Когда жена стала зарабатывать больше мужа, он поднял на нее руку. Но забыл, чем жена в детстве занималась

Приехала скорая, Игоря увезли в больницу с сотрясением мозга и рассечением лба. Анну отвезли в участок, где она написала заявление. Потом медицинское освидетельствование, фиксация побоев, бесконечные вопросы.

К счастью, у нее оказался хороший адвокат, бывший одноклассник Степан, с которым они поддерживали связь. Он примчался в участок через час после ее звонка и взял ситуацию под контроль. Все будет в порядке, уверял он, когда они наконец вернулись в ее квартиру.

У тебя чистая самооборона. Он первый применил силу, есть свидетельства, синяки, показания соседей, которые слышали крики. Да и твоя биография безупречна, а он нигде толком не работает и пьет.

Анна сидела на кухне, глядя в окно. За ночь она словно постарела на 10 лет. Недавно чистая, уютная квартира теперь казалась чужой и враждебной.

Каждый уголок напоминал о вчерашнем кошмаре. Что теперь будет? Спросила она. С ним, со мной.

С нами? Степан вздохнул, ему грозит статья за домашнее насилие. Учитывая, что он пьян, что ты действовала в рамках самообороны и что квартира твоя, скорее всего, все ограничится штрафом и запретом приближаться к тебе. Если, конечно, ты не заберешь заявление.

Не заберу, тихо сказала Анна. Никогда. Она вдруг поняла, что пути назад нет.

Даже если бы Игорь на коленях молил о прощении, она не смогла бы забыть этот вечер. Не смогла бы доверять ему снова. А развод? Спросила она.

С разводом проблем не будет, заверил Степан. Особенно после случившегося. Квартира твоя, общих детей нет.

Я займусь всеми формальностями, тебе даже в суд ходить не придется. Анна кивнула. Странно, но мысль о разводе не вызывала в ней ни боли, ни сожаления.

Только усталость и огромное, почти оглушающее облегчение. Спасибо, сказала она. Степан похлопал ее по руке.

Отдыхай. Постарайся поспать. Завтра я приеду и привезу все нужные бумаги.

А сейчас тебе нужно восстановить силы. Когда он ушел, Анна долго сидела в тишине. Потом медленно поднялась и пошла в ванную.

Там она впервые за все это время посмотрела на себя в зеркало. Скула опухла и посинела, на губе запеклась кровь. Но глаза, глаза были ясными и спокойными, без тени страха или сомнения.

Все кончено, подумала Анна, разглядывая свое отражение. Теперь я одна. И странно, эта мысль принесла не отчаяние, а только тихое, горькое смирение.

Словно что-то внутри нее давно знало, что так будет. Что однажды зеркало их совместной жизни разобьется в дребезги, и каждый осколок покажет истинное лицо. Человек, который выбрал насилие вместо диалога.

Человек, который предпочел обиду вместо поддержки. И она, женщина, которая наконец нашла в себе силы сказать «нет». Анна протянула руку и коснулась своего отражения.

Пальцы скользнули по прохладной поверхности зеркала, оставляя едва заметные следы. «Я справлюсь», пообещала она себе. «Что бы ни случилось, я справлюсь».

Этой ночью она впервые за долгое время спала без тревожных снов. Полицейская машина с включенными проблесковыми маяками увозила все еще находящегося без сознания Игоря. Анна стояла в дверном проеме, обхватив себя руками, словно защищаясь от невидимой угрозы.

Мир вокруг казался размытым, каждый звук доносился как сквозь толщу воды. «Вам бы тоже стоило поехать в больницу», участливо сказала женщина-полицейский, задержавшаяся в квартире, чтобы закончить опрос. «Скула выглядит нехорошо, возможен перелом».

Анна рассеянно коснулась лица. Боль пульсировала, расходясь волнами к виску и шее, но это было почти неважно. «Я в порядке», машинально ответила она.

«Просто хочу, чтобы все это закончилось». Полицейская, понимающая, кивнула. «Первые сутки самые тяжелые.

А вам есть к кому пойти? Родственники, подруги? В такой ситуации лучше не оставаться одной». Анна подумала о Марине, о своих родителях, живущих в другом городе, о коллегах. Все эти люди казались сейчас бесконечно далекими, принадлежащими другому миру, тому, где не случалось подобных кошмаров.

«Я справлюсь», сказала она. «Это моя квартира. Я никуда не пойду»…