Богачу стало жалко глухонемую уборщицу, которую ОБИЖАЛ весь офис. Он дал ей ключи от квартиры и улетел на сделку. А едва включил скрытую камеру, ЗАМЕР…

Он отключил трансляцию, потому что сердце колотилось слишком сильно. Получалось, что она с кем-то спорила, защищая его, Артема. «Странно», — подумал он. «Если она шпион, почему она говорит: он не заслуживает этого? Может, она реально заботится обо мне?» Поток вопросов и догадок затопил его разум. Но почему обманывать офис? Зачем играть роль глухонемой? В течение следующего дня Артем еще несколько раз подключался к камерам, наблюдая за Настей. Он видел, что она постоянно кого-то избегала, никого не приглашала к нему домой и ничего не воровала. Большую часть времени она действительно занималась уборкой квартиры, как будто у нее не было другого занятия. Мыла посуду, хотя в доме практически не было грязной, протирала стол, аккуратно раскладывала бумаги, которые он оставил на столе. Но периодически ей звонили по телефону, и тогда она отвечала. Артем наблюдал ее явную способность говорить и слышать. И каждый раз Настя выглядела расстроенной после таких разговоров, начинала нервно ходить по комнате, словно обдумывая что-то.

Артему нужно было сосредоточиться на сделке, но не получалось. Каждый раз, когда он должен был вести переговоры, его мысли возвращались к Насте и ее странной двойной жизни. Нужно дождаться окончания переговоров и потом разбираться. Сделка продвигалась с трудом, партнеры оказались жесткими в условиях, ему приходилось идти на уступки, чтобы добиться соглашения, но это было стратегически важно. Он разрывался между зум-конференциями, совещаниями и тайными наблюдениями за своей квартирой. На третий день своего отсутствия он включил камеру и увидел, как Настя плачет на его диване, прижав к груди телефон. Она выглядела такой несчастной, что у него екнуло сердце. Потом она вытерла слезы, набрала чей-то номер и заговорила. Артем стал читать по губам, в меру своих возможностей: «Пожалуйста, отмените сделку. Это слишком опасно». «Да, да, я знаю, но он может… Нет, я не буду этого делать». Потом она чуть ли не прошипела: «Увольняйте меня, если хотите. Мне все равно. Я не стану обманывать его». И отключила телефон.

Какую сделку она просит отменить? — подумал Артем, внутренне содрогаясь. Она говорит обо мне. О моей сделке. Его догадки крепли. Вероятно, конкуренты внедрили ее, чтобы она узнала детали и как-то подставила его, сорвала сделку или выкрала сведения. Но, судя по всему, она сейчас не хочет доводить это до конца, пытается их остановить. Значит, возможно, ее шантажируют или вынуждают. Она, в свою очередь, сопротивляется. Потому что прониклась к нему симпатией. Артем понял, что должен скорее вернуться и все выяснить. Однако возвратиться немедленно он не мог — сделка в самом разгаре. Нужно было довести все до конца. К тому же, он подозревал, что эта опасная сделка, о которой Настя упоминает, может иметь отношение именно к переговорам, которые он сейчас проводит. Неужели его конкуренты знают, что в договоре прописан пункт, связанный с потенциальным сотрудничеством с крупной сырьевой компанией? Или что на кону стоит огромное слияние? Он почувствовал, что ходит по лезвию. А если ее предупреждения не пустые? — мелькнуло у него в голове. Может, сделка действительно опасна, и Настя стремилась защитить его.

Спустя пять дней изматывающих переговоров Артем все же подписал предварительный договор, но чувствовал, что ситуация шаткая. На прощальном ужине с партнерами он почти не ел, его мысли были заняты возвращением. Он купил билет на ближайший рейс и вылетел домой. По пути в самолете он снова наблюдал за камерой. Настя большую часть времени, похоже, проводила в квартире, иногда выходила, видимо, в магазин или на работу, но ночевала там. Разговоры по телефону у нее прекратились, или она стала осторожнее? Артем гадал, какую же игру она ведет.

Приземлившись, он сразу поехал не в офис, а к себе домой. Когда машина подъехала к знакомому дому, он почувствовал, как у него внутри дрожь, будто перед экзаменом. Поднявшись на лифте, он тихо открыл дверь своей квартиры. Внутри горел свет, а в воздухе витал приятный аромат еды — кажется, кто-то готовил ужин. Она здесь, понял он. Осторожно прошел в гостиную. На диване лежал ее телефон и какой-то пиджак, явно не его. Со стороны кухни слышался звук посуды. Он прошел дальше и увидел спину Насти. Она стояла у плиты, что-то помешивая в кастрюле. Услышав шаги, она вздрогнула и обернулась. В ее глазах был испуг. Но еще больше испугался Артем, когда услышал, как она тихо, но очень внятно произнесла:

— Ты уже вернулся?

Тут он не выдержал. Весь клубок накопившихся эмоций вырвался наружу.

— Что происходит? — выпалил он, не стараясь четко говорить, ведь теперь ему не нужно было делать губную артикуляцию. — Ты же притворялась, что не можешь говорить и слышать. Почему?

Она смотрела на него, явно потрясенная. Потом судорожно сглотнула.

— Прости, Артем, я могу все объяснить.

Она говорит, — стучало у него в висках. Эта ситуация была настолько абсурдной, что он не знал, смеяться или кричать. Он сделал глубокий вдох.

— Хорошо. Я слушаю.

Она выключила газ под кастрюлей, сняла фартук и тихо произнесла, отводя взгляд:..