Алексей попрощался с дочерью, пострадавшей в ДТП, и вышел из больницы… Отчаянный, упал в слезах на лавочку у входа, но услышав за спиной разговор врача с медсестрой, ПОБЛЕДНЕЛ…
Алексей обнял ее, пытаясь утешить, но на самом деле он сам разрывался на части. Минуты казались часами. Врачи делали все, компрессы, лекарства, оперативные вмешательства.
Но ситуация была слишком критической. Наконец, глава медицинской бригады посмотрел на Алексея и Анну. Выражение его лица выражало глубокую печаль.
«Алексей», — осторожно начал он, — «мы сделали все, что могли. Травмы оказались слишком серьезными. Вам пора прощаться».
Эта фраза прозвучала, как прямой удар в грудь. Алексей почувствовал, как слабеют его ноги, а Анна неудержимо зарыдала. Нетвердыми шагами он подошел к Марии.
Девушка была без сознания, но Алексей крепко держал ее за руку, словно желая передать ей все оставшиеся силы. «Девочка моя, ты была так храбра, так великолепна!» — прошептал он со слезами, текущими по лицу. — Мне жаль, что я не смог защитить тебя.
Но куда бы ты ни отправилась, знай, что ты всегда будешь моей гордостью. Анна тоже подошла, держа Марию за другую руку. Комната словно застыла во времени, пока супруги прощались со своей дочерью.
Снаружи тихо падал снег, как будто весь мир плакал вместе с ними. Часы на стене отбивали время, но Алексею и Анне казалось, что этот момент тянется вечно. Боль была невыносимой, но жестокая реальность стояла перед ними.
Марии больше нет. Больница, где Алексей проводил дни, спасая жизни, теперь казалась лабиринтом боли и пустоты. Попрощавшись с Марией, Алексей и Анна остались в палате, не в силах уйти, словно любой шаг в сторону двери навсегда лишит их дочери.
Анна сидела на стуле, дрожащими руками прижимая к груди пальто Марии, словно этот простой жест мог удержать ее рядом. Алексей, в свою очередь, расхаживал взад-вперед, не зная, что делать. Образ Марии на носилках все еще был запечатлен в его памяти, и он чувствовал, что с каждой секундой теряет часть себя.
Он смотрел на Анну, такую же опустошенную, как и он сам, и чувствовал непреодолимую вину. Алексей был врачом, одним из лучших, но он не смог спасти собственную дочь. Это была жестокая ирония, груз которой, как он знал, он будет нести до конца своих дней.
— Почему, Алексей? Анна, наконец, нарушила молчание, ее голос был почти шепотом. — Почему с нашей Марией? Она была так молода, так полна жизни. У Алексея не было ответов.
Он стоял на коленях перед Анной, держа ее дрожащие руки. — Я не знаю, Анна. Я бы все отдал, чтобы поменяться с ней местами.
Все. Они обнялись, разделяя боль, настолько глубокую, что, казалось, она поглотила все вокруг. За окном продолжал падать снег, укрывая мир безмолвным белым покрывалом.
А внутри больницы тяжесть утраты Марии казалась невыносимой. Прошло несколько часов, и начались бюрократические процедуры. Алексею передали документы, медицинские термины, которые он знал наизусть, но которые теперь казались жестокими и безличными.
Он подписывал бумаги дрожащими руками, с каждой подписью, чувствуя себя все более опустошенным. Для человека, привыкшего иметь дело со смертью в рамках своей профессии, этот опыт был иным. Это было личное, это было невыносимо.
Поздним вечером Алексей и Анна покинули больницу. Выход был трудным, словно они навсегда оставили Марию позади. Каждый шаг к двери казался тяжелее предыдущего…
