Акушерка принимала роды у зэчkи в колонии, наклонилась проверить раскрытие и ОБОМЛЕЛА. Такое она еще не ВИДЕЛА…
Света не сразу осознала, что произошло. Она пыталась кричать, объяснять, что это не взятка, что перед ней юристы и это просто оплата услуг. Дальше — череда долгих допросов, на которых Света всё время повторяла одно и то же.
Адвокат фирмы отказался её защищать. В конце разговора он тихо сказал. «Простите, Светлана, но ваш муж меня уволит.
Вам надо искать адвоката в другом городе. Здесь никто не возьмётся. Алексей держит это на личном контроле».
И только тогда Света всё поняла. Долгие дни и ночи в СИЗО Света проводила в рыданиях и в надеждах, что она ошибается. Где-то в глубине души она верила, что Лёшка, её Лёшка, не мог так поступить, что это какая-то чудовищная ошибка, возможно, влияние Карины, что он обязательно образумится и поможет ей отсюда выбраться.
Сокамерницы её жалели, рассказывали, что будет после СИЗО, как себя вести в колонии и даже подсказали, как найти адвоката, того самого. Прошло время, и Света смирилась с ситуацией. Она так и не признала свою вину и искренне верила, что следствие во всём разберётся.
Дальше был суд, который приговорил все её надежды и веру к смертной казни. Единственное, что удерживало её и не позволяло скатиться в бездну отчаяния, это ребёнок. Света понимала, что ради него пройдёт все испытания.
Дверь в палату открылась, и вошла медсестра. «Вам передачка», — сказала она и протянула пакет. На пакете была надпись с аккуратным маминым почерком.
«И письмо», — продолжила медсестра, а увидев, что по щекам Светы бегут слёзы, добавила, — «Но вы же помните, вам нельзя нервничать, или мы будем прятать от вас письма». Света посмотрела на неё глазами полными признательности. Она была благодарна этой милой девушке и за письмо, и за человеческое отношение.
«Спасибо, я постараюсь не рыдать». «Да уж, вам плакать можно только от счастья. Я понимаю, что здесь поводов мало, но, по-моему, конкретно в вашем случае есть чему радоваться».
«Это точно. Знаете, год назад я и подумать не могла, какие вещи меня будут делать счастливой». «Вот, переоценка ценностей.
Это хороший знак, правильный. Ну, читайте, отдыхайте». Медсестра вышла из палаты и плотно закрыла за собой дверь.
Света вскрыла письмо от мамы. «Милая моя, добрая девочка, пишу тебе, а перед глазами твои белокурые косички. Помнишь, как ты не любила заплетаться? Ты всё время плакала, а я искренне верила и желала тебе, чтобы это было самым суровым поводом для слёз в твоей жизни.
Чтобы большего горя ты не знала. Не сбылось, милая. Светочка, я почувствовала неладное и начала тебя искать.
Мне помог наш новый сосед Степан. Он работает в органах, серьёзный человек оказался. Оказывается, ты вышла замуж? Мы виделись с твоим мужем Света.
Он плохой человек, злой». А потом Стёпа рассказал, что ты здесь. «Я понимаю, ты нам не сказала, чтобы не волновать нас с отцом.
Но, милая моя, ты наша ребёнок, часть нас, и если радость ты можешь пережить самостоятельно, то в горе мы должны быть обязательно с тобой. Мы с отцом приехали сюда, хотели попросить свидания, но нам отказали, сказали ты в больнице. Добрый человек объяснил мне всё, когда увидел, как я переживаю.
«Светочка, держись, моя хорошая, и знай, мы с тобой до конца. Береги ребёночка, он тебе не просто так дан. Я обещаю тебе, что не буду плакать.
А теперь ты пообещай мне то же самое. Любящие всегда мама и папа». «Обещаю, обещаю», — вся в слезах шептала Света, «и внука вам обещаю».
Этой ночью Свете снилось деревня. Они гуляли с сыном на свежем воздухе, в полной тишине и в окружении леса, а в окошко за ними наблюдали бабушка с дедушкой. Человек не должен быть один, и Света знала, что она не одинока.
Почти каждый день ей приносили письма. Все жители деревни, их дети, а иногда и внуки писали ей письма. Они рассказывали обо всём подряд.
Кто о хозяйстве, кто о своих бедах, кто-то делился радостями, но все письма заканчивались одинаково. «Мы ждём тебя дома». И как же Свете хотелось домой.
В один из дней в палату зашли следователи. Света испугалась. В колонии она часто слышала истории, как к одному делу пришивали другое.
И в таких ситуациях суд почти никогда не вставал на сторону осуждённых. В одной камере с ней сидела женщина. Она полностью признала свою вину по первому преступлению, но ей добавили ещё пять лет.
Пять долгих лет за то, что она не совершала. По крайней мере, она так говорила, и Света ей верила. «Здравствуйте, гражданочка», — начали они.
— «Нам необходимо провести повторный допрос». — Зачем? — дрожащим голосом спросила Светлана. — Как вы могли догадаться, суд уже состоялся.
Все показания я давала. Боюсь, добавить мне нечего. Насколько мне известно, приговор не подлежит изменению, а все протоколы я уже подписывала.
И потом, у меня нет адвоката, и денег на адвоката тоже нет. Тем не менее, попросим вас всё повторить. Дело отправлено на доследование.
Сами понимаете, это необходимая процедура. Нам придётся заново составлять все протоколы допроса, и просим вас не мешать следствию. Доследование? Что это значит? Я подозреваюсь в чём-то дополнительно.
Тогда мне точно нужен адвокат, хотя бы государственный. Это значит, что в деле вскрылись новые обстоятельства. Открыто следствие.
Мы заново будем расследовать преступление. Не переживайте. Рассматриваться будут только обстоятельства в рамках вашего дела.
То есть вы хотите сказать, что меня могут оправдать? Что срок могут изменить? Света не верила своим ушам. Нет, этого сказать я не могу. Нужно дождаться результата расследования.
Но если в ходе этого процесса ваша вина не будет доказана, то дело будет пересмотрено, и решение суда тоже. Света не могла поверить в происходящее. Естественно, ей не объяснили, в связи с чем пересмотр.
Но это было неважно. Действительно важным моментом было то, что у них с малышом появляется ещё один шанс. А может, рано она потеряла веру в правосудие и в людей? После огромного количества писем она осознала, что просто выбирала не тех людей.
«Может быть, и с правосудием будет так же. Восторжествует справедливость, и все будут счастливы». «Мне просто рассказывать или вы будете задавать вопросы?» – спросила Света.
И она начала свой рассказ. В этот раз следователь ей заинтересовал момент утечки денег из фирмы. Они во всех подробностях просили описать процесс вывода денежных средств, вспомнить подробности договоров и контрактов.
Особое внимание они уделяли госзаказам. В СИЗО ей такие вопросы не задавали. «Кто-то ещё мог знать о вашей встрече?» «Нет, никто.
Мы старались не разглашать информацию». «Хорошо. Подпишите протокол допроса и не прощаемся.
На днях нам придётся опросить вас ещё раз. Светлана, возможно, нам придётся провести очную ставку с вашим бывшим супругом». «В смысле? Бывшим? Я с ним не разводилась».
«А вы ещё не в курсе? Вас развели заочно. Брачный контракт был расторгнут в суде. Мне жаль».
«А ребёнок? Он же должен выплачивать алименты». «От ребёнка он тоже отказался через суд. Нам очень жаль».
Света выдохнула с облегчением. Значит, он не заберёт её малыша. Значит, маленький человечек будет жить в спокойствии, в правильной среде.
Света подумала, что последнее время у неё слишком много хороших новостей. И это тоже внушало надежду. Следователи действительно приходили ещё несколько раз для уточняющих вопросов.
О ходе расследования ей ничего не рассказывали. Беременность протекала хорошо. Врач искренне радовался и хвалил Свету….
