* «А сейчас невеста подарит жениху свой бизнес!» — объявила тамада по просьбе свекрови, но вместо дарственной я включила видео и свекрови пришлось бежать через черный ход….

Дышала ровно, механически. Смотрела, как проходят дни. Каждый вечер получала отчет от Даши, новые угрозы, новые документы, найденные ошибки.

Один раз написала заявление в прокуратуру, дистанционно, с помощью адвоката. Но ответа не было. Только молчание.

Густое и равнодушное. И в один из вечеров она получила фотографию. На ней была она, на фоне кафе, с той самой запиской.

Кто-то следил. Кто-то знал, куда она уехала. Сообщение под фото спрятаться не получится.

Все, что ты делала, теперь наше. И если ты не замолчишь, следующая фотография будет не твоей. Под ним, фото Даши.

Снято со спины. В ее доме. Аня выбежала на улицу, стояла посреди тишины.

Пальцы дрожали, сердце стучало, как барабан. Это был предел. Секундное решение.

Без плана. Без согласия юриста. Без логики.

Она вернулась домой, открыла ноутбук и записала видео. Прямо в мессенджеры. Без света, с тенью на лице.

Просто сказала, меня зовут Аня. Я предприниматель. Мой бизнес был украден.

Мое имя использовано. Моя подпись подделана. И я больше не боюсь.

Она рассказала про все. Про свадьбу. Про документы.

Про шантаж. Про мертвого нотариуса. Показывала бумаги, скрины, даты.

Не плакала. Говорила спокойно. Слишком спокойно, как человек, который прошел через лом.

Если вы смотрите это видео, и со мной что-то случится, значит, они не хотят, чтобы правда вышла наружу. Но теперь вы знаете. Она не знала, что это даст.

Может, ничего. Но это был ее выбор. Безвозвратный.

Она нажала «Отправить» и выложила видео на старую бизнес-страницу кафе. Где раньше были фото капучино, теперь крик о помощи. В ту же ночь раздался звонок.

Не номер. Голос. «Ты играешь с огнем», — сказал он.

Мужской. Чужой. У тебя есть последний шанс удалить все.

Завтра. Или будет хуже. Для нее.

Аня знала, кого он имел в виду. Дашу. «Если ты ее тронешь», — прошептала она, — «я сделаю так, что про тебя узнает каждый».

Я не боюсь умереть. Но я не прощу. Гудки.

Она сидела, обхватив голову руками. Все внутри рвалось. Сердце било тревогу.

Она уже не могла остановиться. Сделала шаг, которого нельзя откатить. Утром ее разбудил звук полицейской сирены.

Они пришли. Но не за ней. Они пришли, потому что на горячую линию поступило три звонка из разных городов.

Люди начали делиться видео. Кто-то заметил ту же схему в своих историях. Имена в документах совпадали.

Она посмотрела в окно на офицеров, стоящих у машины. Они не были врагами. Но она знала, сегодня все изменится.

В какую сторону, пока неизвестно. Она медленно надела куртку и вышла на улицу. Холод ударил в лицо.

Снег начинал идти. Белый, чистый, будто обещал, что все еще можно вернуть. Но цена за это уже была назначена.

Снег ложился на плечи тонким покрывалом, пока Аня стояла у машины с полицейскими. Один из них был молодым, слишком молодым, с неловкой вежливостью в голосе и глазами, в которых читалось что-то вроде сожаления. Второй, старше, молчаливее, почти не смотрел ей в глаза.

— Вы Анна Корнилова? — спросил он. Она кивнула, сдержанно. На секунду сердце сжалось, они пришли не за врагами.

Они пришли за ней. — Мы просим вас пройти с нами. — Есть вопросы по видео, которые вы опубликовали.

— Это может быть связано с делом о фальсификации документов. — Вам не предъявлено обвинений. — Пока.

Слово «пока» повисло в воздухе, как заноза. Аня поняла, что это не вызов на допрос. Это проверка…