* «А сейчас невеста подарит жениху свой бизнес!» — объявила тамада по просьбе свекрови, но вместо дарственной я включила видео и свекрови пришлось бежать через черный ход….

Я никому ничего не дарю. Особенно не по чужому сценарию. Аня поставила микрофон на край сцены и отошла.

Медленно, не оглядываясь. С каждым шагом слышала, как аплодисменты прекращаются. Как гул голосов становится громче.

Как атмосфера торжества рассыпается, как стекло, упавшее на плитку. На улице было тихо. Только редкие машины проносились по дороге, и в воздухе всё ещё висел запах цветов.

Букет, её свадебный букет, остался на стуле. Ей хотелось вернуться и забрать его, не как символ, а просто потому, что он был красивый, с живыми веточками эвкалипта, который она выбирала сама. Но ноги не слушались.

Телефон в сумочке завибрировал. Сообщение от Тани. Ты где? Что это было? Всё нормально.

Нет. Ненормально. Но живое.

Настоящее. Она шла по тротуару в свадебном платье. держа туфли в руке.

Машины проезжали мимо, и никто не сигналил. Кто-то, наверное, подумал, что это фотосессия. Или кино.

Но это было реальнее всего, что случалось с ней за последние месяцы. Внутри всё дрожало, как вода в бокале, поставленном на громкую колонку. Но она шла.

В голове вертелся один вопрос, когда Артём подписал эти документы? И почему она об этом узнала только на свадьбе? Она знала ответ, но не могла его принять. Ещё нет. Ещё не сейчас.

Позади осталась музыка, крики, хлопки, фальшивый смех и чужие ожидания. Впереди неизвестность. Ни сценарий.

Ни план. Только улица, ночь и она сама. Что-то в этом было даже красиво.

А в кафе, где всё началось, её первое маленькое место горел свет. Официантка в белой рубашке протирала столы, не зная, что владелица идёт туда в свадебном платье, чтобы забрать у самой себя то, что ей пытались отнять. И пока в зале, где всё должно было быть по плану, раздавались уже другие тосты, она вставляла ключ в знакомый замок.

Щелчок. Дверь открылась. История только начиналась.

В кафе пахло корицей и карамелью. Аня закрыла за собой дверь и включила мягкий свет. Всё осталось на своих местах, витрина с десертами, деревянная стойка, кофемашина, вечно капризная и громкая.

Она прошла вглубь зала, скинула туфли и села за свой любимый столик у окна. Платье шуршало, когда она поджимала под себя ноги. Руки дрожали.

Как будто только сейчас пришло осознание. Не просто шок, а что-то глубже. Предательство, покрытое лентами и розами.

На стене висело старое фото, первая кофейня, еще в подвале. На снимке Аня, уставшая, с пятном от сиропа на фартуке, улыбается с бумагой в руке. Первый договор аренды.

Тогда ей было 22, и никто не верил, что она справится. Кроме самой себя. В тот вечер, когда она подписывала этот договор, ее отец впервые признался, что гордится ею.

Он стоял сзади молчаливо и сказал только, главное, не отдавай свое. Ни под давлением, ни по любви. Тогда она не поняла, насколько это важно.

Шаги за дверью выбили ее из памяти. Кто-то остановился. Аня затаила дыхание.

Потом стук. Несильный, как будто человек за дверью сомневался, стоит ли вообще стучать. Аня, голос Артема, приглушенный.

Открой. Пожалуйста. Она не двигалась.

Смотрела на отражение в стекле, глаза покрасневшие, губы сжаты. Прожектор больше не светит в лицо, и никто не ждет аплодисментов. Можно просто быть собой.

Я знаю, что ты там. Я видел, как ты сюда пошла. Тишина.

Мы не можем оставить это вот так. Аня подошла к двери, но не открыла. Просто оперлась лбом о холодное стекло.

Ты знал? Спросила она, не поднимая голос. Про документы. Про подарок.

Пауза. Потом шаг назад. Видимо, он не ожидал прямого вопроса.

Я. Да. Мама сказала, что это формальность. Что ты не будешь против.

Что ты все равно планировала переписать на нас. На нас? Аня усмехнулась, и в этом смехе было что-то острое. Скажи честно, ты когда-нибудь спрашивал, хочу ли я это? Аня, это просто бизнес.

У нас теперь семья. Все должно быть общее. Это не просто бизнес.

Это я. Все, что во мне было живого и сильного, я туда отдала. А ты? Ты просто стоял и ждал, когда можно будет вынести это с торта, как игрушку. Молчание.

Потом снова стук. Открой. Нам нужно поговорить.

Она посмотрела на ключ, который все еще торчал в замке. Повернула его и приоткрыла дверь. Артем стоял на ступеньках, в костюме, с мятой бабочкой, в глазах растерянность, вперемешку с обидой.

Я хотел как лучше, сказал он. Мама действительно думала, что это будет красиво. Символично.

Аня расхохоталась, коротко, горько. Красиво. Символично.

Подарить себя, свою работу, свое имя под громкие тосты? А потом что? Родить ребенка, по сценарию? Устроить фтосессию у камина? Не утрируй, а ты не прикидывайся наивным, Артем. Ты знал, что она готовит это. И промолчал…