* «А сейчас невеста подарит жениху свой бизнес!» — объявила тамада по просьбе свекрови, но вместо дарственной я включила видео и свекрови пришлось бежать через черный ход….

Ты была права. Но даже правду иногда слишком больно принимать. Удачи тебе.

Искренне. Аня долго смотрела на экран. Потом просто удалила письмо.

Иногда лучший ответ — тишина. Кафе теперь пахло по-другому. Не только кофе и ванилью, но чем-то еще, чем-то новым, что невозможно было описать.

То ли свободой, то ли воздухом после грозы. Аня сидела у окна, где когда-то мечтала вместе с Артемом. Тогда этот стол казался началом.

А теперь просто местом, где она могла дышать. Многие ушли. Некоторые без слов, другие с объяснениями, в которых больше было страха, чем злобы.

Кто-то не вернулся вовсе. Бизнес, хоть и восстановленный юридически, все равно был потрепан. Доверие клиентов приходилось собирать заново, кирпичик за кирпичиком.

Поставщики теперь требовали предоплату, банки, гарантии. Смех, который раньше был легким, теперь звучал осторожно. Но она осталась.

И это было важнее всего. Иногда к ней заходила та самая девушка с коробкой документов. Улыбалась неуверенно, помогала на кассе, училась на ошибках других.

У нее были свои шрамы, свой страх и тот же огонь в глазах, который когда-то вела в себе Аня. В ней было что-то от той прежней Ани, наивной и смелой, и что-то от нынешней, терпеливой, упрямой и готовой держать удар. Однажды, убирая старые папки в офисе, Аня наткнулась на записку.

Бумага была пожелтевшей, почерк знакомым. Это была записка, написанная еще до свадьбы, когда все казалось настоящим. Если когда-нибудь мы забудем, зачем все это начинали, вспомни, как ты светилась, когда рассказывала мне о своем первом кофе.

Я тогда понял, что в тебе домточк. Она держала бумагу в руках, как чужое сердце. Слез не было.

Только легкая, пронзительная благодарность за то, что она больше не живет в иллюзии. Иллюзии могут быть сладкими, но они не греют. Не спасают, когда холодно.

Дарья, как и предполагалось, исчезла. Поговаривали, что она уехала за границу якобы строить новую карьеру. Но даже если и так, ее след остался.

В тех вечерах, когда Аня пересчитывала выручку и думала, кому теперь можно доверять. В тех снежных утрах, когда приходилось вставать раньше, чтобы проверить бухгалтерию самой. И в тех паузах, когда ей хотелось поделиться усталостью, а рядом никого не было.

Артем не пытался вернуться. Только одно письмо. Но иногда она ловила себя на мысли, как бы он поступил в какой-то ситуации.

И это раздражало. Не потому, что она скучала. А потому, что след от него все еще был внутри.

Как старая татуировка, уже выцвела, но не исчезла. Ее мать приехала неожиданно. Без предупреждений.

С чемоданом и пирогом. Я подумала, может, тебе будет легче, если рядом кто-то есть. Аня не знала, что ответить.

У них были сложные отношения. Мать не верила в бизнес, считала, что женщина должна быть под крылом, а не с крыльями. Но, может быть, что-то и в ней изменилось.

«Проходи», — только и сказала Аня. Они долго сидели молча. А потом мать, не поднимая глаз, тихо добавила «Ты стала сильнее».

Я горжусь. Хоть и не всегда понимаю тебя. Это было, как если бы кто-то тихо положил ладонь ей на спину в момент, когда уже не надеялась на поддержку.

Иногда ночью она выходила во двор, садилась на скамейку и слушала, как гудят провода. Город спал, но ее мысли не утихали. Столько всего изменилось.

Столько всего осталось. Внутри нее теперь было два человека, та, что дарила бизнес с улыбкой, и та, что забрала себя обратно без сожаления. Кафе снова начали упоминать в новостях.

Теперь, как пример, как историю о том, как женщина смогла вернуть свое. Невеста, которая подарила бизнес и забрала его назад. Заголовки были громкими, почти сказочными…