* 7 лет 11 месяцев и 14 дней — именно столько отсидела женщина за преступление, которое не совершала….
«Это мой бывший муж Сергей Корнеев, который принял фамилию Кравчук после свадьбы». Подзащитный не обязан отвечать, вмешался адвокат. «Пусть отвечает», – неожиданно сказал Сергей.
«Хватит молчать». Он поднял голову, посмотрел Людмиле в глаза. В его взгляде читались усталость и какая-то безнадежность.
«Да, это я. Сергей Корнеев». Инсценировал собственную смерть в 97 году. Адвокат вздрогнул, попытался остановить клиента, но тот махнул рукой.
«Зачем вы это сделали?» спросил Коваленко. Сергей помолчал, подбирая слова. «Вы не поймете.
Вы же из тех, кто родился с серебряной ложкой во рту». Он посмотрел на Людмилу с горечью. «Особняк в центре Киева, коллекция антиквариата, образование».
«А я?» «Коммуналка, мать уборщица, отца не знаю». «Вы богатые, думаете, мы вам должны прислуживать всю жизнь? Но зачем было подставлять меня?» Спросила Людмила. «А что я еще мог сделать?» Сергей говорил все быстрее, словно прорвало плотину.
«Просто развестись и остаться ни с чем. Я пять лет на тебя работал, изображал любящего мужа. Считай, отработал свое.
А коллекция? Зачем ее украл? Не украл, забрал заслуженное». Вспылил он. «Думаешь, легко было терпеть твое интеллигентское высокомерие? Сережа, это восемнадцатый век, осторожнее.
Сережа, это музейная ценность. Все время чувствовал себя дикарем в твоем доме». Людмила слушала и удивлялась.
Оказывается, он видел ее заботу о культурном наследии, как высокомерие, а желание сохранить красоту, как презрение к простым людям. «Мама ваша тоже участвовала в схеме?» Спросил Коваленко. «Сергей кивнул.
Мама. Она думала, что помогает мне устроиться в жизни. Использовала старые партийные связи, договаривалась со следователем.
Я ей сказал, что жена хочет развестись и отнять все имущество. Она знала, что вы живы? Нет. То есть, в общих чертах.
Думала, что я просто скрываюсь от развода. Мама у меня простая женщина, не понимает юридических тонкостей. Нину Сергеевну привезли через час.
70-летняя женщина в выцветшем пальто плакала, не переставая. «Сереженька, сыночек, что же ты наделал?» Причитала она. «Я же для тебя старалась, хотела, чтобы ты жил как люди.
Знали ли вы, что ваш сын инсценировал собственную смерть?» Спросил следователь. «Нет». Взхлипнула Нина Сергеевна.
Он сказал, что жена его обижает, хочет выгнать из дома. Я подумала. В наше время разводы сложные были, имущество делить.
Договорилась с Зуевым, чтобы помог сыну. А что Зуев должен был сделать? Не знаю. Сергей сказал оформить все правильно, чтобы дом остался за ним.
Я думала это законно. Тарас Григорьевич смотрел на плачущую старуху с жалостью. Слепая материнская любовь толкнула ее на соучастие в преступлении.
«Нина Сергеевна, вы понимаете, что из-за ваших действий невиновная женщина провела семь лет в тюрьме?» Старуха посмотрела на Людмилу испуганными глазами. «Простите меня», прошептала она. «Я не хотела».
Я думала, Сереженька прав. Людмила неожиданно почувствовала не злость, а жалость к этой женщине. Нина Сергеевна пыталась защитить единственного сына единственным доступным ей способом, через старые связи из прошлой жизни.
Арестовали обоих в тот же день. Сергей шел к автозаку спокойно, словно облегченный тем, что тайна раскрыта. Мать рыдала и повторяла.
«Я же для тебя старалась, сыночек». «Для тебя». Вечером Тарас Григорьевич проводил Людмилу до автобусной остановки.
Шли молча, каждый думал о своем. «Спасибо», сказала она наконец. «Без вас я бы никогда не добилась справедливости».
«Работа такая», ответил он просто. «Хотя не только работа. Мне тоже было важно доказать, что система может работать честно».
Они остановились у остановки. Вечерний Киев шумел вокруг. Машины, люди, жизнь.
«А что теперь будет?» спросила Людмила. «Суд, реабилитация, возврат имущества». «Долго, но дойдем до конца».
Я имела в виду. Нас. Тарас Григорьевич улыбнулся, впервые за все месяцы знакомства.
«А что насчет нас?» «Дочка думает, что вы охотница за папиными деньгами». «Говорит, опять какая-то тетка отца опутывает». «И что вы ей отвечаете?» «Что не всякая женщина, которая появляется в моей жизни, авантюристка.
Иногда это просто хороший человек, попавший в беду». Подошел автобус. Людмила села у окна и помахала ему рукой.
Впереди были суд, восстановление прав, возвращение к нормальной жизни. Но главное, справедливость наконец восторжествовала. И еще, в ее жизни появился человек, который поверил ей тогда, когда в нее не верил никто.
Может быть, это тоже была разновидность справедливости, запоздалой, но от этого не менее важной. Зимний суд прошел без неожиданностей. Сергей получил 8 лет колонии строгого режима за мошенничество и фальсификацию доказательств.
Его мать, Нину Сергеевну, приговорили к 3 годам, условно с учетом возраста и раскаяния. Старушка плакала в зале суда, все повторяя «Прости меня, Люда, прости старую дуру». Людмила подошла к ней после оглашения приговора.
«Я не держу зла», сказала она тихо. «Вы любили сына. Это не преступление».
Процесс реабилитации растянулся на полтора года. Бюрократическая машина работала медленно, каждая справка требовала хождения по инстанциям. Только к осени 2005 года Людмила официально стала реабилитированной, получила право на возврат имущества и компенсацию…
